Современная жрица Изиды

Г-жа Желиховская выступаетъ съ «отвѣтомъ», всячески его рекламировавъ, — и на все это отвѣчаетъ: «г-нъ Соловьевъ самый ужасный и коварный человѣкъ, онъ очаровалъ насъ, вынулъ наши сердца, потомъ поѣхалъ вѣнчаться изъ моего дома, потомъ довелъ насъ до безумія и мы, подъ вліяніемъ раздраженія, давали показанія о Блаватской въ самомъ крайнемъ, преувеличенномъ смыслѣ!»

Помилуйте, добрые люди, — ну развѣ это «отвѣтъ» и «защита» невинной, великой женщины, за которую некому заступиться??! И еще еслибы только это!!

IV

Г-жа Игрекъ-Желиховская и ея признанія о «преступленіи»

Начавъ писать и печатать мои воспоминанія о Блаватской и ея «обществѣ», вызванныя фантастическими статьями г-жи Желиховской, я опровергалъ «видѣнія» этой сочинительницы, называя ее, конечно, ея полнымъ именемъ, — иначе не могло и быть. Но вотъ, силою вещей, на страницахъ моихъ воспоминаній, появилась нѣкая дама, безъ которой никакъ нельзя было обойтись. Я назвалъ ее буквой Y. Она фигурировала въ Парижскомъ кружкѣ, относилась скептично къ своей родственницѣ Блаватской, имѣла со мною весьма знаменательную бесѣду въ паркѣ Монсо, первая стала мнѣ открывать глаза на плутни Блаватской (и очень внушительно, ибо толковала о томъ, что основательница «теософическаго общества» требуетъ отъ нея какого-то преступленія!) Затѣмъ она все это подтвердила мнѣ письменно, очевидно желая, по своей честности, любви къ правдѣ и дружбѣ ко мнѣ,- избавить меня отъ увлеченій и всякихъ бѣдъ. Я былъ тогда глубоко ей благодаренъ за это и отвѣчалъ ей искренней дружбой.

Такова роль г-жи Y. до самыхъ послѣднихъ мѣсяцевъ моихъ сношеній съ «теософами». Полагаю что въ этой роли нѣтъ для г-жи Y, ничего дурного и унизительнаго. Если бы дальнѣйшія (съ 1886 года) дѣйствія этой особы не стали діаметрально противуположны ея первоначальнымъ дѣйствіямъ — она промелькнула бы на страницахъ моихъ воспоминаній въ видѣ, такъ сказать, «дамы пріятной во всѣхъ отношеніяхъ» — а затѣмъ безслѣдно бы исчезла.

По первоначальному плану моего разсказа я вовсе и не желалъ сообщать печатно о теософскомъ мщеніи, которому я подвергся и о выдающейся роли, съигранной въ немъ г-жей Y. Но когда окончательно выяснилось все, о чемъ читатели узнаютъ на слѣдующихъ страницахъ, когда съ декабря 1891 г., я, чѣмъ дальше, тѣмъ больше, началъ узнавать о «необыкновенныхъ вещахъ», распространяемыхъ про меня «своеобразной защитницей нео-теософіи» и ея друзьями, когда все это зашло ужь слишкомъ далеко — я, дѣлать нечего, рѣшился въ моемъ разсказѣ сообщить, ради рельефной иллюстраціи, и о теософскомъ мщеніи.

Древо познается по плодамъ его. Теософское древо старались представить прекраснымъ. Блаватская объявляла, что величайшіе негодяи и даже преступники, попавъ въ члены ея «всемірнаго братства», дѣлаются святыми. Ну такъ вотъ — не безъинтересно было взглянуть на дѣйствія этихъ «святыхъ», на тѣ средства, какими они укрѣпляли и укрѣпляютъ свое «общество», какими они боролись и борятся за «свою истину» и за представительницу ея — Блаватскую. Я и показалъ, — и опять, силою вещей, на моихъ страницахъ, появилась г-жа Y. Я привелъ (стр. 250–269 «Изиды») мой знаменательный разговоръ съ этой дамой (тогда она выразила на словахъ, а затѣмъ постаралась доказать и на дѣлѣ, хоть и не совсѣмъ удачно, свою «житейскую мудрость»), характерные отрывки изъ ея писемъ и письма Гебгарда о ея «показаніяхъ» и роли въ Эльберфельдѣ…

Но вотъ г-жа Желиховская (совершенно отдѣленная въ «Изидѣ» отъ г-жи Y.) объявляетъ въ своей брошюрѣ и даже на ея обложкѣ, что г-жа Y. (И-грекъ) — это… она! Г-жа Желиховская пишетъ (стр. 1 брошюры), что не имѣетъ «необходимости скрывать или особенно (!!) стыдиться своихъ словъ и писемъ» и ничего не имѣетъ противъ ихъ опубликованія. Оно конечно — извѣстность вещь пріятная для литературной дамы, а я предоставилъ ей своей «Изидой» такой прекрасный случай къ легкому полученію «весьма лестной» извѣстности! И г-жа Желиховская поспѣшила печатно воскликнуть: «Слушайте! да послушайте же! г-жа Y. (И-грекъ), та самая, которая… — вѣдь это я!»

И такъ, значитъ, это она является первой и компетентной свидѣтельницей и разоблачительницей теософскихъ обмановъ своей сестры, оказывая этимъ, прежде всего, значительную услугу лондонскому «обществу для психическихъ изслѣдованій», столь нелюбимому ею!