Читаем Современницы о Маяковском полностью

Наконец редакция поручила мне съездить к Маяковскому, чтобы тут же, при мне, он сделал исправления и подписал рукопись к печати.

Я приехала к нему в Гендриков переулок. Маяковский рассеянно посмотрел рукопись, перепечатанную на машинке, подправил восклицательные знаки, но делать исправления отказался. Мы сидели в столовой, и он был очень мрачен.

— Делайте сами, — сказал он.

Я засмеялась:

— Ну как же это я вдруг буду исправлять ВАШУ пьесу?

— Вот возьмите чернила и переправляйте сами, как вам надо.

Я стала зачеркивать ненужное нам, заменять слова, каждый раз спрашивая:

— А можно здесь так?

Он отвечал односложно. Или — "все равно", или — "можно". Я не помню буквальных выражений, но его настроение, мрачность и безразличие я помню ясно.

Лиля и Ося были в отъезде. Даже домработница приходящая ушла домой.

— Вы можете не уходить, а остаться здесь? — спросил он.

Я сказала:

— Нет, не могу.

— Я хотел предложить вам даже остаться у нас ночевать, — попросил он.

Но я торопилась по своим делам. Мы попрощались, я уехала.

Он остался один в пустой квартире.

Я пишу это, и горькие слезы текут у меня по лицу.

Я отвезла рукопись в редакцию, выпускающий сделал на ней пометки синим карандашом, и в тот же вечер мы отправили пьесу в типографию.

Дата этого события — 10 апреля 1930 года.


15. XI. 52.


Наталья Рябова Киевские встречи

ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛИЛЕ ЮРЬЕВНЕ БРИК

Наталья Федоровна Рябова родилась в Киеве в 1907 году. Окончила музыкальный техникум и экономическое училище. Ею составлен указатель имен и названий для 13-томного Собрания сочинений Маяковского (М., 1961).

Настоящие воспоминания печатаются впервые по рукописи, хранящейся в ЦГАЛИ (Фонд Л.Ю. Брик).

1924 год. Январь.

Было морозно и очень солнечно.

На Крещатике, когда шли брать билеты на лекцию Маяковского, нас обогнал человек в черной барашковой кубанке и очень новых галошах. Эти новые галоши мы сразу заметили, и они привели нас в очень веселое настроение. И вообще, мы были веселы: мне и подруге едва исполнилось по 16 лет.

— Смотри — Маяковский! — сказала я подруге.

Маяковского представляли себе по-провинциальному: с очень поэтической наружностью и непременно с кудрями. Назвала я этого человека в новых галошах Маяковским просто для того, чтобы еще над чем-нибудь посмеяться.

Человека в новых галошах мы увидели опять, когда входили в Пролетарский дом искусств (б. Купеческое собрание).

Теперь он шел нам навстречу, смотрел на нас и улыбался.

Билеты мы брали входные и очень расстроились, так как номера на наших билетах были 1 и 2. Боялись, что на лекции будет мало народу, лекция должна была быть в тот же день, а было уже часа два.

Выйдя из здания, увидели опять человека в новых галошах, подымающимся на Владимирскую Горку. Галоши весело поблескивали на солнце.

На лекцию пришли рано. По еще пустому залу прогуливался один мой знакомый с кем-то большим в светлом бежевом костюме, с волосами бобриком. Знакомый был приятелем моего отца, часто бывал у нас в доме, и меня удивило, что поздоровался он со мной прямо надменно. Впрочем, оставшись один, бросился к нам.

— Вы знаете, с кем я ходил? Это Владимир Владимирович Маяковский!

Разочарование наше было великим: где кудри?

Зал наполнился и переполнился быстро. Публика в основном — интеллигентская молодежь, киевские поэты, театральные работники из молодых.

Маяковский начал с лекции. Сразу завладел аудиторией. Все ловили каждое слово, как зачарованные. Во втором отделении читал стихи. Начал с того, что снял пиджак. В зале пронесся шум удивления.

Стихи принимались восторженным ревом и бурей аплодисментов. Можно сказать смело, что зал Пролетарского дома искусств никогда не видел такой восхищенной и не сдерживающей своего восторга аудитории. Особенно бурно радовалась, конечно, молодежь.

По окончании вечера Маяковский вышел из артистической в начинавший уже пустеть зал.

— Пройдем мимо один раз, — сказала подруга.

Обнявшись, пошли быстро, стараясь не показать, что идем глядеть на него. Препятствие — стоит разговаривает с молодым режиссером Глебом Затворницким. Затворницкого боялись, так как он ходил в наших поклонниках. Остановившись в нерешительности, все же решили пройти. Шли еще быстрее, чем раньше. Маяковский сделал большой шаг в сторону и преградил нам путь.

— Шли к нему, а меня испугались?

Я ответила дрожащим голосом:

— Нет, его испугались, шли к вам!

Засмеялся.

— Правильно, он и в перерыве ко мне вас не допускал, а надо бы было поздороваться: мы ведь с вами знакомы!

Я: — Нет, откуда же?

— А днем, когда за билетами ходили, только тогда у вас чулки были коричневые, а теперь черные.

Только теперь я поняла, кого мы видали на улице. Ответила глупо:

— А у вас галоши новые, мы видели!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное