Современные проблемы каноники и экклезиологии в Русской православной церкви

Насколько ответственно проф. Цыпин отрицает человеческие нужды и жизненные потребности христиан, заявляя, что «права нужны христианину не для защиты его интересов»[47]?

Будет он требовать зарплату, если ему перестанут платить? Будет требовать восстановления, если его без причины уволят с кафедры, сгонят с прихода?

Может, он уверен, что шеф свят и справедлив? Или уверен, что при любых обстоятельствах сумеет угодить начальству и избежит конфликта?

Может, он не знает, что епископ, имеющий власть, силу и право, обижает клириков и мирян, которых некому защитить?

Христос доверил власть ключей не чиновникам для поддержания дисциплины. Это ключи не от наручников, а от небесных врат. Власть ключей не имеет правового смысла, который ей приписан секулярным сознанием. Это харизма, доверенная святым апостолам. Церковь переживает насилие как обман доверия и измену любви: «будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1 Тим 4:12). Эта заповедь начертана на кресте пастыря, чтобы предъявлял себе больше требований, чем другим.

«Догмат о Церкви» призывает вернуться к решениям Поместного Собора 1917–1918 гг. Если невозможно, то для сохранения нравственного авторитета церкви совершенно необходимо:

1. Восстановить контролирующую власть в Церкви, чтобы епархиальное самоуправление не превращалось в самоуправство епископа.

2. Определить екклезиологический и канонический статус Народа Божия.

3. Ввести ответственность епархиальных епископов, соответствующую их правам.

Нарушив каноническую традицию, Устав 2000 г. даровал епископу статус правовой неприкосновенности, освободил от ответственности за слова и поступки. Разве апостольские и вселенские каноны не предъявляют епископам, клирикам и мирянам равных требований?

Евхаристическая и клерикальная экклезиология

На первый взгляд может показаться, что мы расходимся с профессором Цыпиным в некоторых деталях церковного устройства. На самом деле у нас принципиально разные позиции, с которых по-иному видится существо Церкви, ее история и жизнь. Мы исходим из двух различных экклезиологий: евхаристической и клерикальной.

В основе первой – евхаристическая община, собравшаяся вокруг Святой Чаши. Епископ занимает в общине центральное место, как предстоятель царственного священства, приносящий благодарение. Сознанию древней Церкви чуждо противопоставление евхаристической общины и ее предстоятеля. Тождественность Церкви и Евхаристии выявляется в евхаристическом собрании общины с ее предстоятелем. Он занимает то место, которое занимал Христос на Тайной вечери. Их единство связано изнутри «союзом любви». Евхаристическая экклезиология согрета теплом восточной традиции.

Клерикальная экклезиология строится на правовой власти епископа. Пока евхаристическое собрание выдвигало из своей среды епископа как совершителя таинства, связь с общиной сохраняла органичность. Он вырос в этой общине. Община знает его, избирает, доверяет руководить и представлять ее. Современная община не избирает епископа. Его назначают со стороны. В общину приходит неизвестный человек, не интересуясь ее согласием. Он претендует не на доверие и любовь, а на повиновение. Община принимает его и подчиняется его ничем не ограниченной власти. Епископ становится внешней силой, стягивающий общину снаружи, как стальной обруч стягивает бочку. Формализация отношений объясняет «противостояние сословных интересов», которое усматривает проф. Цыпин в Церкви. Любовь и доверие не рождаются из Указа о назначении. Из Указа рождается право. Идея, вызревшая в Риме, вошла в церковь и получила в ней права гражданства, оставаясь чуждой для благодатной природы Церкви.

«От чужих морей, от ганзейских вод потянул туман влагой западной».

Римский клерикализм нашел благоприятную почву в РПЦ.

С формальной стороны устройство общины выглядит одинаково. Но центробежная или центростремительная тенденция принципиально меняет содержание ее внутренней жизни. Обе структуры не были противопоставлены в древней Церкви. В современной церковной жизни их различие углубилось. Единство предстоятеля с евхаристической общиной оставалось нерасторжимым, пока сохранялась любовь. С приходом права изменилась структура церковной жизни. Право сделалось новым организующим началом. Это чуждое природе церкви начало имеет свои законы. Оно может совершенствоваться на пути прогресса. Но оно не способно к преображению, не войдет в пакибытие и навсегда останется качеством падшего бытия. Божественная благодать совершает преображение, упраздняя грех и смерть в таинстве любви. Синтез любви и права невозможен: благодать исключает право. «Не отвергаю благодати Божией, а если законом оправдание, то Христос напрасно умер» (Гал 2:21). Основная идея, пронизывающая доклад проф. Цыпина: неограниченная власть епископа в Церкви опирается на доверие клириков и мирян. Профессор прав. Именно так представляется реальное положение в РПЦ. Дай Бог, чтобы доверие оправдалось.