Современный английский детектив

— Что тебе удалось выяснить? — спросил я.

— Боюсь, что не много, — глубокомысленно произнёс он. — Я лишь добавил один или два вопроса к тем, что записал днём. Во-первых, почему Тони находится в таком же смятении чувств, что и Эвис?

— Ничего подобного, — возразил я.

— В том-то и дело, что да. Только она лучше умеет владеть собой. Присмотрись к ней, Иен. Когда за ленчем Уильям сказал что-то об убийстве, она чуть не вскрикнула. А потом, когда Эвис заметила, что Роджер не раз бывал в Ницце, она вообще вышла из себя. Ты сам слышал, как Филипп рассказывал мне, что она была в подавленном настроении в свой первый вечер пребывания на яхте. Почему, спрашивается? И что произошло в Ницце? Конечно, это может и не иметь никакого отношения к Роджеру. Может быть, у неё с Ниццей вообще связаны неприятные воспоминания… скажем, бросил любимый человек или оказалась на мели и не было денег даже на губную помаду. Я готов биться об заклад, что мисс Тони не рассказала о себе и десятой доли того, что могла бы рассказать.

— И ты полагаешь, что Филипп знает что-то, чего не знаем мы? — спросил я.

— Боюсь, что он знает и того меньше, — улыбнулся Финбоу. — Ещё сегодня утром я высказал предположение, что Филипп не причастен к убийству Роджера. Теперь я могу сказать это с полной уверенностью.

— Но почему? — меня начинал раздражать его безапелляционный тон. Не скрою, я восхищался Финбоу, но, в конце концов, я тоже не слепой и вижу все не хуже его, а своих молодых друзей знаю даже лучше, чем он. — Это все твои психологические выверты: «поскольку двухгодовалым ребёнком он любил свою двоюродную тётушку, став двадцатилетним мужчиной, он не мог сделаться убийцей Роджера».

— Нет, — ответил миролюбиво Финбоу. — Я говорю это, опираясь на вполне убедительные реальные данные… постольку, поскольку волосы человека вообще могут служить убедительным доказательством его виновности или невиновности.

— Ты что, обнаружил на теле Роджера чьи-то волосы? — спросил я, содрогнувшись.

— Да нет, что ты, — ответил Финбоу. — Убийцы, как правило, не рвут на себе волосы, перед тем как пристрелить свою жертву. Ты присмотрись повнимательнее, как Тони треплет шевелюру Филиппа.

Я не знал, что и думать, ибо никак не находил связи между этой идиллической картинкой, нарисованной Финбоу, и невиновностью Филиппа. А Финбоу тем временем продолжал:

— Любопытно, что Тони готова бежать к алтарю хоть сейчас. Ты слышал, как я советовал им поехать на Балеарские острова? Как ты, наверное, догадался, я просто хотел проверить их реакцию. Так вот, Тони хочет сыграть свадьбу как можно скорее.

— А Филипп? — спросил я.

— Он тоже хочет жениться на этой девушке, если он вообще способен испытывать какие-либо желания. Но Филипп не в счёт. Стоит Тони захотеть, и она своего добьётся, — сказал Финбоу, пристально глядя на воду.

— Послушай, Финбоу, ты что, подозреваешь Тони?

— Это не по правилам — задавать вопросы в лоб, — мягко упрекнул он меня. — Я с тобой более откровенен, чем любой другой на моем месте… к тому же я нарочно рассуждаю вслух, чтобы ты мог следить за ходом моих мыслей. Я сам ещё не знаю, подозреваю я Тони или нет. Одно я знаю твёрдо: она смертельно напугана и непременно женит на себе Филиппа, как только ей удастся заманить его в бюро регистрации браков. С другой стороны, Эвис сейчас почему-то не хочет выходить замуж за Кристофера. И это довольно странно, доложу я тебе.

— Побойся бога, Финбоу, — возразил я, — ты делаешь массу выводов на основании того, что Тони рвётся замуж за Филиппа. Но нелепо делать подобные же выводы в отношении Эвис, потому что та, наоборот, не хочет замуж. Нельзя все валить в одну кучу.

— Можно, — ответил Финбоу. — И я собираюсь доказать тебе это. Дело не столько в желании или нежелании выйти замуж, а в том, что это желание или нежелание так или иначе вызваны смертью Роджера.

В камышах по протокам медленно проплыл лебедь. Его появление как бы подчеркнуло зловещий смысл слов Финбоу. По какой-то необъяснимой ассоциации мне вспомнилась жёсткая, кривая усмешка, мелькнувшая на миг в свете зажжённой спички.

— Финбоу, ты ничего не заметил, когда сегодня вечером в темноте закуривал сигарету? Эвис как раз в это время говорила что-то о Роджере, — вырвалось у меня.

— А ты думаешь, я случайно закурил именно в эту минуту, не раньше и не позже? — мягко спросил он.

— Значит, ты видел, какое выражение лица было у Уильяма?

— Да, лицо Уильяма поразило меня… своей необычностью, — ответил он.

— Он как будто бы даже злорадствовал, — продолжал я, и перед моими глазами снова отчётливо возникла улыбка Уильяма.