Современный чехословацкий детектив

— С ума сойти! — И Таня Врабцова, главный редактор «Молодых горизонтов», всплеснула руками. — Они исчезли! А вас нашли! В два счета. Вдруг там что пропало?

Поган опять погладил затылок.

— Тогда это вряд ли будет приятно, — проговорил он. — Но нас ведь было двое, так что...

— ...вы могли унести побольше, — докончила Таня. — Красота, ей-богу, — Она сняла трубку, набрала номер. — Вацлав, это Таня. Ты можешь зайти ко мне на минуту? Да, прямо сейчас. Спасибо.

— Кого ты зовешь? — спросил Луцек. — Ронбека?

— Да. По-моему, он вам обоим понадобится.

76

— Я в вашем распоряжении, — сказал дежурный по станции. — Готов следовать за вами, товарищ капитан. Разумеется, после службы.

Капитан Экснер закрыл удостоверение, спрятал его в ладони и с каким-то смущением оглядел чуть ли не музейную обстановку — да, ей самое место в музее истории техники, а не на современной станции. Он улыбнулся невысокой кассирше и возразил:

— Ну что вы... Вам никуда и не надо идти, пан Вондрачек. Достаточно будет, если мы немного постоим на перроне. Вон там, у ящика с цветами. Очень красивые цветочки, — обратился он к кассирше. — Это вы выращиваете?

Она покачала головой.

— А кто же?

— Я, — ответил Вондрачек. — Я живу здесь пятьдесят лет. Мой отец был начальником станции. На перрон, конечно, можем выйти, товарищ капитан. — И он надел фуражку, как привык с молодых лет, щегольски, набекрень.

Поезд только что ушел, перрон был пуст. Михал Экснер, опершись о чугунную ограду, наблюдал за воробьями, сновавшими между рельсов.

Пан Вондрачек с минуту колебался — то ли ему стоять навытяжку, то ли удобно опереться, как этот молодой человек. В конце концов он все же решил последовать примеру Экснера, хотя и несколько конфузился. Возможно, так он стоял на перроне впервые в жизни.

— Красиво здесь, — одобрительно заметил Экснер. — Тишина, покой...

— Да, линия не слишком оживленная. Я привык.

— Пан Вондрачек, что вы думаете об этом деле?

— О каком, простите?

— О том, что случилось с паном Рамбоусеком.

— Просто невероятно. В нашем спокойном, тихом городе.

— И способ... — задумчиво проговорил Экснер.

— Простите, не понял. Способ? Чего?

— Убийства.

— Я ничего об этом не знаю, пан капитан.

— Ах так! — обронил капитан Экснер небрежно. — Я думал, все уже знают. И в городе, и в окрестностях. Как всегда в провинции.

— Со мной об этом никто не говорил, пан капитан.

— Дело не в этом, — сказал Экснер, казалось, очень заинтересованный голубями на крыше склада. — Вы дежурили в субботу вечером, да?

— Да, так вышло. Поскольку я тут живу, я охотно подменяю...

— Конечно. Все правильно. И в котором часу проходят последние поезда?

— На Мезиборжи в двадцать три пятьдесят три, на Градец в ноль пятнадцать.

— А перед этим?

— Двадцать один пятьдесят, двадцать два тридцать четыре.

— Вы не заметили ничего необычного? Кто садился, кто выходил...

— Погодите, дайте подумать.

— Пожалуйста.

Минутой позже Вондрачек отрицательно покачал головой.

— Нет. Я все перебрал — в самом деле нет. Последним поездом из Мезиборжи приехала группа парней и девчат. С какого-то бала. Некоторые вернулись еще тем, предыдущим. — Он помолчал. Пожал плечами. — Да. Кто-то приехал из Градеца. Да... Пан Кодет. У него в Градеце дочь. И какой-то незнакомец уехал. Я продал ему билет. До Лоучны. Пожалуй, больше я ничего не припомню...

Капитан Экснер пожал плечами.

— Что поделаешь. Такой случай. Вы подумайте еще, пан Вондрачек. А если что-нибудь вспомните, позвоните. И скажите поручику Шлайнеру, чтобы он передал мне. Вы знаете его?

— Конечно. Его отец иногда работал тут на станции. На выгрузке для сахарного завода, и вообще. Порядочный, честный человек.

— И в наши дни можно встретить порядочного человека, — улыбнулся Экснер.

— Конечно, товарищ капитан.

77

Юрист издательства (кроме книг, оно выпускало газеты и журналы, в том числе и «Молодые горизонты») доктор Вацлав Ронбек, крупный знаток авторского права и гроза всех, кто зарабатывал или подрабатывал гонорарами, был явно рад. Он с откровенным удовольствием просмотрел все опольненские фотографии, включая сделанные в квартире художника, расхохотался и провозгласил на редкость звучным голосом, который вполне подошел бы, скажем, старшему государственному советнику:

— Ну и разгром!

Он закурил вторую сигарету, снова положил фотографии на стол перед Таней Врабцовой и придвинул поближе пепельницу.

— Ха-ха, — удовлетворенно хохотнул он. Радость Ронбека, если принять во внимание его субъективное отношение к этому делу, была оправданна. Ведь приглашение говорило о том, что ему, как юристу, всецело доверяют, а вдобавок газетчики опять сели в лужу.

— Да, кстати, — сказал он громко, — там что-нибудь пропало?

— Кто его знает, — пожал плечами Рихард Поган. — Мы ничего не брали.

— Я надеюсь, — заметил доктор Ронбек. — И все-таки вдруг что-нибудь пропало? Как вы докажете, если преступника не обнаружат, — что вы не воры?

— Доказать, наверное, будет сложно, — отозвался Поган. — Господи Иисусе, ну что мы могли там взять и куда девать краденое.