Современный финский детектив

Но встречи с ними на этих землях сегодня Тойвиайнен меньше всего желал. Поэтому он с удовольствием отметил, как Хелина вывела трактор во двор и отправилась прямо в противоположную от него сторону к месту расположения их основных земельных наделов, которых оставалось еще довольно много, хотя в сравнении с прошлым богатством они представляли жалкие остатки. Просторы полей кончались там, где возвышался косогор.

Дальше шли лесные массивы, принадлежавшие Дому трех женщин.

Их было немало. Они простирались до самой небесной синевы, начинавшейся от вершины холмистой гряды. С остальных трех сторон Дом трех женщин также окружали непролазные густые леса, надежно ограждавшие их от внимания соседей.

Все это гарантировало покой.

Внимательный глаз Тойвиайнена обнаружил вскоре и вторую обитательницу дома. Теперь на крыльцо вышла Селма. Если Хелину, занимавшуюся сельскохозяйственными работами в усадьбе, можно было назвать хозяином дома, то Селма, безусловно, была хозяйкой.

Она вела домашние дела.

По сравнению со своей старшей сестрой Селма гораздо больше походила на женщину. Она была значительно моложе сестры, ей было около сорока. Характером — более непосредственна и открыта.

Однако все это имело место лишь в сравнении с костлявой и молчаливой старшей сестрой. По общепринятым же человеческим нормам, Селма была также довольно отрешенным от мира сего, замкнутым существом.

Возможно, это происходило оттого, что Селма постоянно пребывала в тени своей старшей, мужеподобной и деловитой, сестрицы? Возможно, что по этой же причине Селма не вышла замуж. Ибо наверняка многие могли бы соблазниться ею. Даже теперь!

И не только потому, что за ней был большой дом. Или, вернее, треть его. Селма сама по себе была достаточно привлекательной женщиной, с гибкой и стройной фигурой, хорошей осанкой.

Обнаружив направление своих мыслей, Тойвиайнен шумно вздохнул — все одно, какое кому дело до того, что думает он, костлявый старик. Жизнь уже прошла мимо. Были в свое время и женщины, а в молодости — даже в изобилии. Теперь же ему остается лишь скитаться и любоваться вот этой природой.

Ну разве что еще несколько невинных, маленьких проказ…

Однако о них разговор впереди. А сейчас только утро. Да и разведку на местности следует произвести до конца. Добра не жди, если дело подготовлено плохо…

Но вернемся к Селме.

Если Хелина со своими черными волосами, худым лицом и злыми глазами напоминала ведьму, то Селма выглядела совершенно иначе. Красивый овал лица обрамляли светлые волосы, а взгляд темно-синих глаз был всегда доброжелательным. Когда же ей случалось улыбнуться, то внешность ее еще больше выигрывала. Мягкие очертания рта, красивые белые зубы.

У Тойвиайнена запершило в горле, однако ему удалось обойтись приглушенным покашливанием. Едва ли отсюда даже громкий возглас достиг бы усадьбы, но уж лучше поостеречься.

Сидящий на камне под елью пожилой человек переключил теперь свое внимание на третью женщину дома.

Тень пробежала при этом по покрытому морщинами лицу.

Тяжелая доля!

Третьей женщиной в этом доме была не сестра Хелины и Селмы, а их племянница, дочь их сестры, которой была уготована трагическая судьба.

Имя девушки — Элиза.

Этакая длинноногая необъезженная кобылка, молодая привлекательная особа, едва достигшая двадцати лет.

Прошло уже изрядно времени с тех пор, как ее мать оставила сей бренный мир, чему сопутствовали тяжкие обстоятельства.

Эллен была третьей сестрой. Средней. Она родила внебрачного ребенка — ту самую Элизу. И вскоре после этого повесилась в лесу.

Воспоминание об этом событии до сих пор омрачало память Тимо Тойвиайнена.

Он входил в группу поиска и был в числе тех, кто первым подошел к роковой сосне. В те времена еще жил и здравствовал старый хозяин усадьбы. Крепкий, могучий старик. Настоящий патриарх и тиран. Даже имя у него было по-королевски впечатляющее — Густав Адольф. Какой горечью и осуждением был переполнен этот человек! Какая суровость была написана на его лице, какое отчуждение слышалось в голосе, когда он произнес возле тела своей дочери:

— Этим все и кончается… когда непутево живешь!

Тойвиайнен сменил положение. Он ощутил, как по его спине прошел холодок. Ни единой слезы в уголках глаз Густава Адольфа. Этакий кряжистый, насквозь просмоленный кондовый пень, читающий проповедь.

А впрочем, кто его знает, какие чувства и мысли бурлили за этой внешне спокойной маской.

Пожалуй, будет разумнее повернуть свои мысли к сегодняшнему дню. Элиза, дочь той самой несчастной Эллен, провела свою молодость среди этих древних строений, внутри крепкой дощатой ограды и усохших сосен. Единственной отдушиной был просторный двор. Было и общество, состоявшее из двух кровных теток, которые дали обет внимательно следить за тем, чтобы Элизу не постигла судьба ее матери.

При этом воспоминании сапожник скривился в усмешке.

Забытая трубка погасла.

Однако довольно воспоминаний! Все события, касавшиеся других людей, не имели сейчас к нему никакого отношения. Совершенно бессмысленно перебирать в уме дела давно минувших дней, приводившие его в угнетенное состояние.