Современный итальянский детектив. Выпуск 2

Вот он снова возник за высокими деревьями, на некоторое время скрывшими его из виду, — весь из белого камня, засыпанный снегом, — наверняка у его создателей были самые мрачные мысли, и это ощущение усилилось, когда Мелоди, стремительно взлетев по ступеням к входной двери, обнаружила, что она взломана. Мать догнала ее, держа в руке совершенно не нужный ключ, и вслед за ней погрузилась в темноту.

— Joe!

В глубине прихожей поблескивало пламя камина; послышался странный хрип. Девушка метнулась туда и в трепетавших бликах огня увидела мертвенно-бледного старика, лежавшего в кресле. Вся грудь его была в крови, из нее вырывалось предсмертное хрипение.

Они приблизились к нему.

Старик открыл глаза. Поднял руку, показывая на пустые шкафы.

— The Cellinis… — воскликнула мать, вся в слезах, — the whole collection!..[10]

Старик сделал ей знак замолчать, затем повернулся к Мелоди.

— Joe… — пробормотал он чуть слышно. И больше ничего не смог добавить.

Мелоди, оставив рыдающую мать, выбежала из комнаты, кинулась вверх по лестнице, по галерее и оказалась в кабинете. Опрокинутая лампа удлиняла и увеличивала тени. Пятна крови вели к спальне.

— Joe…

Он лежал на полу среди осколков разбитого зеркала; лицо было прикрыто окровавленным обрывком ткани. Казалось, он без сознания, но, когда Мелоди нагнулась над ним, он разжал онемевшие пальцы и медленно приоткрыл лицо. Я помню, что этот жест, торжественный и одновременно очень интимный, душераздирающий, произвел на меня даже более сильное впечатление, чем кровоточащий, изуродованный нос.

Девушка выпрямилась, посмотрела вокруг. Телефон был в двух шагах от нее, рядом с фотографией юноши в военной форме (на ней Джо нельзя было узнать: светлые глаза, слегка орлиный профиль, на губах доверчивая улыбка).

Сцена постепенно погрузилась в темноту, и на экране появился судья в мантии, ожесточенно стучащий молотком под страшный гул в зале. Я впервые открыла текст, чтобы читать по-итальянски реплики, соответствующие изображению на экране. Массимо Паста, обменявшись со мной мимолетной улыбкой, сделал то же самое и в тот же самый момент.

Судья снял очки, навис над двумя разгневанными адвокатами, стоящими друг против друга, и обратился к более пожилому:

— Адвокат Форман, вы пытаетесь превратить гражданское дело в уголовное, что недопустимо. Требования господина Джозефа Шэдуэлла вполне законны, а вы не приводите достаточных аргументов для того, чтобы страховая компания Годдуина, которую вы представляете, была освобождена от возмещения ему убытков. Делаю вам предупреждение и прошу впредь воздержаться от голословных заявлений.

Протест адвоката был прерван очередным ударом молотка, восклицаниями публики и новой репликой судьи. В части зала, отведенной для прессы, некто с выражением недоумения закончил что-то писать и закрыл блокнот, в то время как его сосед показывал всем альбом с набросками портретов: покойного Фредерика Шэдуэлла, Мелоди, ее матери; четвертая рамка была пуста, и под ней стояла подпись: Джо Шэдуэлл, наследник.

Рим, год спустя. Детский визг заглушил объявление в зале аэропорта; молодой человек повернулся, улыбаясь слегка раздосадованной улыбкой, это Джо Шэдуэлл, но на лице его нет и следа всего пережитого.

Он быстро вошел в соседний зал, остановился у окошка информации и вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его руки; еще мгновение — и на шею ему бросилась Мелоди.

В этот момент ко мне подошли и сказали, что меня ждут в аппаратной. Не отрывая глаз от экрана, я спросила, кто именно. Ваш муж, прозвучало в ответ.

Казалось, Андреа, по ту сторону стекла, внимательно следит за ходом фильма. Он отвлекся, лишь когда я вошла, встретив меня подобием улыбки. Я заметила, что его гладкие волосы только что вымыты; одетый вот так, в джинсы и теннисные туфли, он казался моложе своих тридцати пяти. Он показал на экран.

— «Порше Каррера». Великолепная машина.

Через стекло я в свою очередь следила за тем, как Джо складывает чемоданы в багажник и показывает Мелоди что-то в небе. Я не разозлилась, напротив, мне было приятно увидеть Андреа, и я ему это сказала, но, боюсь, невольно встала в позицию обороны.

— Ты, естественно, удивлена, нечего даже спрашивать, — произнес он тихо, на одном дыхании.

— Ну, не делай из меня плохую актрису, — пошутила я. — Кто-кто, а я-то умею скрывать свои эмоции.

Он перевел взгляд на экран.

— Американское производство?

— Да.

— Сразу видно. Достаточно хотя бы одной этой панорамы синхронной камерой в толпе людей… какие затраты! А кто этот мужчина рядом с тобой?

— Что за вопросы?

— Ладно, ладно, извини. Это я так.

— Ну, со мной ты так обращаешься по привычке. Интересно, с другими ты такой же?

— Ты прекрасно знаешь, что да и что многие попадаются на эту удочку — главное, казаться естественным. К сожалению, ответы редко бывают интересными. Но если бы у меня пропало любопытство…

Мужчина в белом халате, который меня позвал, смотрел на нас, а не на экран. Я первая вышла из полутьмы на безликий свет коридора.

Андреа придвинулся совсем близко, даже коснулся меня, затем прошел вперед и остановился.