Современный польский, чешский и словацкий детектив

— Вот видите, я же говорил, с ним все в порядке! И жалеть его нечего, — воскликнул НД. — Разрешите, полковник… Так вот… понимаешь… — продолжал он, усаживаясь на кровать, — после того как твои пятки мелькнули в окне и ты оказался в комнате, меня «поймали». Затем, согласно плану, облава была свернута. Во время прочесывания местности оперативники, конечно, никого и ничего не обнаружили. Я вернулся к вилле и стал наблюдать за оградой… Через полчаса выяснилось, что мы переборщили. Преступник или вообще лезть туда не думал и телефонные звонки в комнате были случайными, либо мы его спугнули и в эту ночь он уже не придет. А может быть, он только собирался. А это мне вовсе не улыбалось, так как я был страшно голоден и устал… Я размышлял, как связаться с тобой, но тут увидел, что ты выглянул из окна и, очевидно, собираешься вылезать оттуда…

— Вот как! Ты очень наблюдателен! Так, значит, это был я?

— Не перебивай… Я хотел подойти ближе, но в эту минуту от площади Коммуны подъехала автомашина. Свет ее фар скользнул по стене виллы, на миг осветив окно. Я предположил, что это соучастники преступника, которые могут испортить нам всю игру. Я побежал, чтобы зайти к ним с тыла. «Нужно повредить машину, например разбить камнем хотя бы переднее стекло. Если даже они и улизнут, то путь машины с разбитым стеклом легко будет проследить…» Но и это был холостой выстрел. Подозрительный «мерседес» оказался машиной известного профессора. Потом я это проверил. А фары осветили окно потому, что колеса машины подскочили на выбоине…

— Догадываюсь, что было дальше, — прервал я НД. — Пока ты бежал к машине, убийца, который ударил меня, выбрался из окна, спрыгнул с ограды и скрылся. Так?

— Да. Я понял, что именно он выглядывал в окно. У меня волосы встали дыбом. Я полез на ограду, спеша тебе на помощь.

— Спасибо! Ты вовремя собрался помогать! Да ведь за это время он мог меня четвертовать!

— Лучше поздно, чем никогда, — примирительно заметил мой неоценимый шеф.

— Совершенно верно, — подхватил НД. — Итак, — продолжал он, — твой кот — это всего-навсего окантованный жестью старый альбом для фотографий. А тип, за которым мы охотились, в момент, когда ты влезал в комнату, уже торчал за портьерой. Он ждал. И как только ты высунул голову из-за стола, элегантно ударил тебя лежавшим поблизости альбомом… Разумеется, до твоего прихода он вытащил из шкафов все, что ему было нужно.

— Как дважды два четыре он получит высшую меру наказания, — решительно вмешался полковник. — В данном случае, принимая во внимание совершенное им убийство, да еще покушение на Глеба, не может быть никаких смягчающих обстоятельств: он действовал хладнокровно и обдуманно.

— Все-таки любопытно, почему он меня не убил?

— Он не знал, кто ты. Когда ты полз по ограде, то выронил бумажник со служебным удостоверением. Я нашел бумажник во дворе, у ограды. Зато в кармане у тебя осталась справка о выписке из психиатрической больницы. Справку он прочитал и бросил возле тебя.

— Да, действительно, накануне в коридоре управления я нашел какую-то справку. Наверное, кто-то уронил. Я забыл отдать ее в канцелярию… А отпечатки пальцев обнаружили?

— Отпечатки… свиной кожи! Он работал чисто, в перчатках. А вот твой пинцет натолкнул его на чудесную идею запутать расследование. Ведь пинцет в твоем кармане означал, что ты пришел за марками. И во время внезапного припадка эпилепсии мог хлопнуться головой о стол… Очевидно, этот тип решил, что встретил собрата, что ты такой же паршивец, как он, что ты то же хотел ограбить убитого коллекционера, и подумал, что мы будем считать виновным тебя… Между прочим, Глеб, в твоем бумажнике я нашел две продолговатые американские марки, которые, тебе возвращаю. — НД положил на одеяло целлофановый конвертик.

— Это результат моего первого филателистического обмена, — ответил я. — И это не имеет никакого отношения к преступлению… А у тебя есть, кроме предположений, какие-то конкретные данные?

— Нет. Все по-прежнему. Нет никаких следов. Положение не изменилось. Олесь Кригер опять был со мной в вилле, — продолжал НД, — и определил, что в тот вечер из альбомов опять вынуты наиболее ценные образцы марок. Грабеж проводился хладнокровно, со знанием дела. Убийца терпеливо вырывал из альбомов закрепленные на наклейках марки.

— Значит, из этого следует, что если бы удалось найти марки с кусочками наклеек или сами наклейки, следы от которых остались в альбомах… — начал я.

— Конечно! Только где и как их искать? — спросил мой шеф. — Разве что приказать просмотреть все мусорные ящики в домах, где проживают филателисты? Сто тысяч мусорных ящиков! Столько, кажется, у нас граждан, собирающих марки? Нет. Делайте это без меня, — заявил он решительно. — Согласия на это я не дам.

— Предприняло ли управление или районный комиссариат какие-нибудь шаги, о которых я еще не знаю?

Полковник с сожалением покачал головой:

— Не могу же я дать телефонограмму во все воеводские управления: «Предписывается розыск марок…» Каких именно марок? — обратился он к НД.