Современный психоанализ

Европейские трагедии (такие, например, как "Одиссея" Гомера и "Энеида" Вергилия), духовные учения Ближнего и Дальнего Востока показывают, что человеческая жизнь неразрывно связана с болью и страданиями. Очень отчетливо эта мысль прослеживается в трагедиях Софокла: "Эдип Царь", "Эдип в Колоне", "Антигона". Переработан-ные греческие мифы в "Орестее" и "Прикованном Прометее" Эсхила только подтверждают трагедии Софокла. Скорбь, горе. проклятие, смерть ,- вот их темы. Они повествуют об убийстве, боязни смерти, мес-ти, грехе, страхе возмездия от фурий (богинь проклятия, кары и возмез-дия). Актуальность этих трагедий столь высока, что постановки "Орестеи" Петером Штайном или "Медеи" Гансом Нойенфельзом и сейчас вызывают восхищение публики. Еще одним свидетельством значения бессознательных процессов является "Пентесилея" Генриха фон Клейста в обработке Ганса Юргена Зиберберга и Эдит Клевер 2. Если бы в них не затрагивались трагические и неизменно важные Для людей вопросы, интерес к ним современной просвещенной публики вряд ли бы был так велик. Классическая литература просто немыслима без обращения к коренным проблемам человеческого бытия, к любов-ным конфликтам, страданиям, ревности, смерти, ненависти, мести и зависти. Пьесы Шекспира изображают печали и радости любви: "Мно-го шума из ничего", "Ромео и Джульетта", "Укрощение строптивой", историю династий великих властителей, комизм обычной человеческой жизни. Великие немецкие романы от Вольфрама фон Эшенбаха до "Будден6роков" Томаса Манна и ""Игры в бисер" Гессе повествуют о неустроенности человека и его ранних страданиях, о трагических спле-тениях человеческих судеб и возможностях преодоления страданий. Бездны человеческой души открываются в романах Достоевского " Пре-ступление и наказание", " Идиот", "Братья Карамазовы" с такой же убедительностью, как в романах и повестях Льва Толстого "Война и мир", "Анна Каренина", "Смерть Ивана Ильича", "Крейцерова соната", "Хозяин и работник".

В современной литературе романы Генриха Белля, Элиаса Канегти, Макса Фриша и Петера Хандке, книги Джеймса Джойса, Гюнтера Грасса, Генри Миллера, Милана Кундеры, рассказы Бодо Кирхгоффа и Бото Штрауса вновь напоминают нам о наших человеческих, слишком человеческих проблемах.

Второе отступление: наши конфликты в зеркале кино

Точно так же обстоит дело и с современным кино, где я хотел бы особо выделить фильм " Домино" 3 Томаса Браша, в котором велико-лепно показано неизбывное стремление к любви и Признанию, фильмы рано умершего РаЙнера Вернера Фассбиндера. с особой пристальностью рассмотривающего тайны человеческого сознания. Такие режиссеры, как Луис Бюнюэль, особое место в своем творчестве уделяют психоло-гии бессознательного и области, расположенной между воображением и реальностью. В этой связи можно назвать и новый фильм Вима Вендерса и Петера Хандке "Небо над Берлином" 4, а также Вуди Аллена, в фильмах которого человеческие слабости переданы с легким комиз-мом -- в отличие от Л. Бюнюэля, который довольно жестко препод-носит зрителю реалии бессознательных побуждений.

Пример этому -- фильм Бюнюэля "Дневная красавица" 5, где супруга хирурга переживает в дневное время все то, что большинство видит разве что во сне. Она идет в публичный дом и получает там наслаждение в роли "дневной красавицы".

В самом начале фильма красивая молодая женщина вместе со своим му-жем едет в карете по живописному дворцовому парку. Их сопровождают слуги в красных ливреях. Карета останавливается, слуги соскакивают на зе-млю. Женщину раздевают, привязывают за руки к дереву, хлещут плетью и. наконец, насилуют. Следующая сцена демонстрирует ту же женщину, которая с унылым видом лежит в кровати рядом со своим мужем, без малей-шего намека на нежность или эротику. Мы видим ее в светской беседе с гос-тями, в то время как ее муж занят хирургической работой в клинике.

Проследив за женщиной дальше, мы становимся свидетелями того, как однажды она роняет на пол вазу с цветами, надевает солнечные очки и, уходит из дома на поиски публичного дома, мимо которого она сначала проходит, потом возвращается и в нерешительности останавливается. Нако-нец, решившись, поднимается по лестнице, снова колеблется возле двери -- нам видны только ее ноги, которые направляются то назад, то вперед и в конце концов поворачивают к двери. Поднявшись наверх, женщина выглядит очень взволнованной, но доброжелательные слова содержатель-ницы дома ее успокаивают. Таким образом, она становится "проституткой-любительницей".

В происходящее вторгаются две короткие сцены: в первой ремесленник "безнравственно касается" (так писала об этом критика) маленькой девоч-ки, скорее женщины, чем ребенка, во второй девушка отказывается принять облатку на церемонии конфирмации.