Современный румынский детектив

Потом я призвал на помощь косметику Серены: припудрил синяки, замазал гримировальным карандашом телесного цвета рассеченные брови и вообще постарался придать себе максимальную привлекательность. Только с нижней губой ничего не мог поделать. Однако если поджимать ее, тогда никто не заметит, что я приобрел фамильную черту Габсбургов.

Пока я раздумывал, не попробовать ли улыбнуться, раздался телефонный звонок. С сожалением расставшись со своим вторым" я"и закурив сигарету из пачки, оставленной Сереной, я подошел к аппарату, но трубку решил не брать. Телефон трезвонил долго, настойчиво и наконец умолк. Когда он зазвенел вновь, раздалось всего три звонка. Это сочетание повторилось еще два раза. К концу последнего звонка я поднял трубку, но не произнес ни слова.

— Я была уверена, что ты возьмешь трубку после последнего звонка! — похвалила меня за проницательность Серена.

— Как я понимаю, мои шансы растут… Ты что-то хочешь мне сказать?

— Я забыла дома статью, которая мне очень нужна. А возвращаться нет времени. Я еще только у входа на кладбище…

— Что, теперь в высшем свете принято назначать свидания подобным образом?

Пробормотав что-то нелестное в мой адрес, она спросила, где я могу с ней встретиться.

— Нигде, — отверг я приглашение. — И ты знаешь почему. Но я оставлю тебе эту статью где-нибудь в городе. Погоди, я припомню маршрут… Я оставлю ее в цветочном магазине около" Атене — паласа". Устраивает?

— А ты успеешь между часом и двумя?

— Успею. Кстати, где она лежит?

— На моем письменном столе, в красной папке.

Она хотела еще что-то сказать, но, видимо, ее отвлек любознательный прохожий, которому она принялась объяснять, каким транспортом можно доехать до Таборного тракта. Когда она закончила лекцию, я спросил:

— Где ты оставила мне ключ? Мгновение она колебалась.

— Нигде. Я забыла.

— Очень плохо.

— Ничего. Найдешь сам. В моей комнате, в верхнем ящике комода среди коробочек с украшениями увидишь белую дамскую сумочку, расшитую блестками и стразами. В ней запасной ключ. Иди, я подожду, пока ты найдешь!..

Я прошел в ее комнату. Кровать шириной с бивуак артиллерийского полка, зеленый бархат, небрежно разбросанные меха — ах, эта женская небрежность! — множество зеркал, сбивающих с толку и дезориентирующих до такой степени, что того и гляди разобьешь себе голову, замаскированные светильники… Я нашел комод, но только в его верхнем ящике не было никакой белой сумочки. Я выдвинул все остальные ящики подряд и ни в одном не нашел искомой вещи. Только тряпки и побрякушки. Я уже хотел было закрыть последний ящик, когда мое внимание привлек любопытный предмет. Ошибиться было невозможно — завернутый в белый хлопчатобумажный лоскут, в ящике лежал пистолет. Рухлядь с начинающим ржаветь барабаном. Я поднес его к носу: пахло духами и нафталином. Барабан был полон, только пулю, находившуюся в стволе, извлекли или отстреляли. Я положил его на то же место, откуда взял. Кто знает, когда он мне может понадобиться! Я вернулся к телефону.

— Эй, чем ты занимаешься? Долгонько возился.

— Там, куда ты меня послала искать, я нашел только подпольный арсенал.

— Не прикасайся к нему! — приказала она после паузы, — Это семейная память… Из него застрелился мой отец.

— Прости меня…

— Ничего. Куда же, черт возьми, я дела ключ?! Поди посмотри, может, он в прихожей?

Ключа не было нигде. Пока я переворачивал вверх дном весь дом, я представил себе образовавшуюся за ней очередь, сплошь состоящую из мужчин, которым срочно понадобилось позвонить по телефону. В конце концов я нашел ключ. Он был спрятан действительно в надежном месте, где его не нашел бы никто, за исключением, пожалуй, женщины, — в холодильнике.

Закончив дела с Сереной, я принялся за свои. Никак не мог вспомнить нужный номер телефона и порядком намучился, перебрав несколько вариантов. Наконец мне ответил торжественный голос человека, разъяренного клопами.

— Да!

— Ты еще не обедал, голубчик?

— Кто это? — рассердился гнусавый идальго.

— Если будешь благоразумен, то сможешь пообедать в ресторане, в" Атене — паласе". Я угощаю.

Он захихикал. Узнал наконец мой голос, несмотря на тампоны в носу.

— Горемыка! Ты воскрес!.. Давай часа в три. Годится? Я положил трубку, оделся и вышел.

Когда я появился на улице — пиковый валет с чемоданчиком старого вора и солнечными очками Серены на носу, — то был похож на коммивояжера, сбывающего смерть под видом предметов роскоши. Моим девизом было: "Не вешай голову, ведь и гильотина — тоже средство от перхоти!"

Глава V

РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ — Я ИДУ ИСКАТЬ!

Около Военной академии ребятишки катались на санках. Из веселого гомона и визга выделялись удалые богатырские выкрики: "До рогу — у! Дорогу — у–у!"В воздухе была разлита приятная свежесть. Под далеким белым солнцем ослепительно блестел снег. Легкий ветерок шевелил ветки деревьев и стряхивал нежные, как цветы черешни, хлопья снега.