Современный русский детектив. Том 5

— Какое, к черту, опознание?! Ты хочешь, чтобы она на меня прокурору телегу накатала?!

— Но мы в самом деле идем на опознание, — смиренно сказал Ксенофонтов. — И если нам немного повезет, сегодня же возьмем твоего толстогубого клиента.

— Хочешь ей предложить шататься по городу и присматриваться к прохожим? Ну, знаешь, подобного я от тебя никак не ожидал! — Зайцев отступил от Ксенофонтова на шаг, чтобы видеть его всего и всего окинуть насмешливым взглядом.

— Может быть, лучше у входа в парк? — предложил Ксенофонтов. — Пока мы туда доберемся, и она подойдет, а?

Не отвечая, Зайцев оскорбленной походкой направился к будке телефонного автомата. Ксенофонтов соболезнующе смотрел, как следователь нервно набирает номер, как он пытается улыбнуться, видимо, услышав голос девушки, что-то говорит. Потом повернулся к холодной глади реки. У противоположного берега уже оживали причалы, сновало несколько катеров, и матросы в фуфайках озабоченно перетаскивали канаты, ведра, ящики. Скоро они снимут с себя эти ватники, выкрасят катера свежей краской и заблаженствуют на ярком летнем солнце. А он, Ксенофонтов, будет стоять здесь же, прислонившись к горячим гранитным блокам, и завидовать этим загорелым ребятам на катерах…

— Пошли! — бросил Зайцев. — Через десять минут она подойдет к парку.

— А знаешь, старик, вот так и складывается человеческая судьба — увижу я ее в весеннем плаще с сумкой на ремне через плечо, увижу ее глаза, улыбку, и священный огонь вспыхнет в моей груди, пропитанной типографским воздухом, бумажной пылью и пивными испарениями.

— У нее есть парень. — Зайцев безжалостно оборвал мечты Ксенофонтова.

— Глупости! Нет у нее никакого парня. Иначе не возвращалась бы ночью одна и были бы у тебя два свидетеля. А может, и ни одного бы не оказалось — разве заметила бы она тень на окне, если бы шла с любимым человеком, от одного прикосновения к которому сжималось бы ее девичье сердце и счастьем туманились бы ее девичьи очи?

— Думаешь, они затуманятся, когда увидят тебя?

— Как знать, старик, как знать, — безмятежно ответил Ксенофонтов.

— Куда идем? — сухо спросил Зайцев, не желая проникнуться весенним настроением друга.

— В парк, конечно, в парк! Мы будем дышать чистым воздухом, общаться с прекрасной свидетельницей и опознавать ночного грабителя. Ты, конечно, уверен, что грабителям чужды нежные чувства, да? Ошибаешься, старик. Они тоже подвержены человеческим слабостям, у некоторых есть и достоинства, ничуть не уступающие твоим, хотя о твоих достоинствах мне ничего не известно. Но что подводит грабителей, так это нетерпение. Они, бедняги, не могут дождаться, пока им повысят зарплату, и стремятся скромными усилиями самостоятельно провернуть это, не дожидаясь, пока государство достаточно разбогатеет. Они не могут дождаться, пока девушка полюбит их чистой и возвышенной любовью, и начинают в ночной темноте хватать ее за всякие части тела. Им не терпится попасть на потрясающий футбольный матч, и они утешаются тем…

— Вот и она. — Зайцев показал на высокую девушку в светлом плаще и со сложенным зонтиком в руке. — У колонны, видишь?

— Старик, да она гораздо выше тебя! — радостно воскликнул Ксенофонтов. — Теперь я понимаю, почему ты так не хотел звонить. Нет, ты ей не пара, а вот я — пара. И она мне пара.

— Я смотрю, в тебе слишком много пара, — усмехнулся Зайцев.

Увидев Зайцева, девушка направилась навстречу. Лицо ее было встревоженным, хотя она и пыталась улыбаться.

— Здравствуйте, Валя, — сказал Зайцев. Приветствие получилось несколько суховатым, то ли от того, что он не знал затеи Ксенофонтова и злился, то ли потому, что встреча все-таки была деловой. — Знакомьтесь, это Ксенофонтов. Он работает в газете.

— Вы будете писать об этом ограблении? — Валя посмотрела на Ксенофонтова настороженно, но все-таки промелькнула в ее глазах заинтересованность.

— Как скажете, — ответил Ксенофонтов. — Думаете, стоит?

— Не знаю… — Валя растерянно посмотрела на Зайцева.

— Не смотрите на него, он ничего дельного не подскажет, вы на меня смотрите. — Ксенофонтов взял девушку под руку и направился к выходу. — Вы давно были в парке? Вы никогда не были в парке. Молчите! Я все знаю. Думаете, что если вы сходили на танцы, то уже побывали в парке? Ничего подобного. Парк — это совсем другое. Это лодочная станция. Это пивной ларек вон за теми деревьями, но он пока заколочен, его откроют к маю. Это бильярдная вон в том павильончике… Но она тоже не работает. Парк — это толпа футбольных болельщиков, которые толкутся вон за тем поворотом у бассейна. Всю зиму напролет треплются о прошлогодних матчах и никак не могут решить, кого им все-таки отправить на мыло! Не оглядывайтесь, Валя. Следователь идет за нами, он все видит и за все несет ответственность. Личную. Но поскольку парк — это все-таки не следственный кабинет, вам нет надобности все время делать ему глазки. Парк — это мой кабинет, и здесь вы должны слушать меня, мои вопросы, мои глупости и даже мои комплименты — за этим тоже дело не станет. Кстати, у вас потрясающее выражение глаз.

— Какое? — от неожиданности Валя остановилась.