Современный швейцарский детектив

— Об этом не может быть и речи! — сказал удивленно Ладунер. — Что он, с ума сошел? Он и Юцелер — мои лучшие санитары, я бы даже сказал, Гильген еще лучше Юцелера. Он, правда, очень плохо сдал экзамен. Но разве в этом дело? Он умеет обращаться с больными, его интуиция подсказывает ему о них больше, чем нам вся наша наука. В этом я должен честно признаться… Посмотрели бы вы на маленького Гильгена, как он однажды унял возбудившегося кататоника, а тот был выше его на две головы. Совершенно один, без всякой помощи. Я подошел чисто случайно… Вам наверняка приходилось видеть дояров, умеющих управляться со строптивыми животными. Упершийся бык опустил рога и готов двинуться на него, а он подзывает его ласково, чмокая губами… Маленький Гильген тоже чмокал губами, подходя к кататонику… И возбудившийся больной затих, дал увести себя и посадить в ванну, а Гильген все время оставался с ним один на один, не переставая разговаривать с ним, хотя тот молчал как пень. Но Гильген не реагировал на это. Бывают такие люди, которые очень хорошо чувствуют больных… Нет, Гильгена нам обязательно нужно сохранить. До меня дошли какие-то смутные слухи, будто он носил белье пациентов, директор был взбешен на него последнюю неделю, и Юцелер приходил заступаться за своего коллегу… Хотя вопрос о коллегиальности санитаров — это особый разговор… Жаль, что у Гильгена такие трудности. Пойду побеседую с ним.

Штудер остался сидеть, госпожа Ладунер занимала его, но он был рассеян и слушал ее вполуха.

На завтра назначены похороны, а потом все постепенно уляжется, говорила госпожа Ладунер, и это будет к лучшему для ее мужа, он и так весь в перенапряжении…

Но, прервала она себя, господин Штудер наверняка утомился, она так смеялась сегодня утром, когда он заснул в ванне, с ее мужем такое тоже дважды случалось. Может, он хочет немного прилечь? Она пойдет быстренько взглянет, прибрала ли уже горничная его комнату, а он пусть пройдет в кабинет. Ее муж, вероятно, уже ушел на конференцию — она встала, открыла дверь в соседнюю комнату, — да, Штудеру стоит только переступить порог, опуститься в мягкое кресло, книг там предостаточно… А его комната скоро будет готова… И тут же квартира наполнилась монотонным гудением пылесоса.

Штудер стоял в кабинете и с некоторой робостью смотрел на кушетку, на которой плакал Герберт Каплаун — слезы так и катились у него по щекам… Он подумал о Питерлене и о вчерашнем «заседании» и докладе. Сегодня все выглядело иначе. Цветы на пергаментном абажуре утратили свои светящиеся краски, так же как и пеньюар госпожи Ладунер…

Штудер прошелся по кабинету взад и вперед, остановился у книжных полок, вытащил одну из книг — корешок ее несколько выдавался вперед, — полистал, прочел подчеркнутое место: «…психогенно-реактивные симптомы, вторичная детерминация первичных симптомов процесса типа парестезии…», перескочил через несколько слов и стал читать дальше: «…кататоническая манера поведения… стереотипия… галлюцинации… диссоциации…» Китайская грамота! Он полистал еще, нашел другое место оно тоже было подчеркнуто. Вахмистр начал читать, заинтересовался, приблизил книгу к глазам, сел. Он прочел это место один раз, потом второй, посмотрел на заголовок книги и прочел выделенное место в третий раз; на сей раз он бормотал то, что читал, вслух, как ученик первого класса, которому еще трудно вникнуть в смысл напечатанного слова:

— «Психотерапевт не остается безучастным к судьбе своего пациента; отсюда возникает опасность слишком тесной привязанности к нему. Взаимосвязь врач — пациент может сместиться в плоскость дружеских отношений; если это произошло — врач проиграл свою игру. Потому что никогда не следует забывать о том, что лечение любого душевного заболевания протекает в форме борьбы. Борьбы врача с болезнью. И если врач хочет одержать победу, он лишен морального права становиться другом, оказывающим помощь, он постоянно должен быть лидером, а это опять же возможно только при соблюдении внутренней дистанции…»

Штудер захлопнул книгу.

Дистанция!

Другими словами — не подходи! Не приставай ко мне! — рассуждал он. А как это сделать? С одной стороны, хочешь помочь, а с другой — надо все время следить за собой, чтобы не распускаться, не дать слабину и не перейти на дружественный тон… Штудер засопел.