Совсем не герой

— Слышь, «ужас», — взял слово я. — Давай по-хорошему? Ты гномиков кончаешь терроризировать, а я, так уж и быть, не буду тебе уши отрезать. Согласен?

Вместо ответа прозвучал окончательно поникший смех, а на арену вышел трехметровый железный человек. Вылитый монстр Франкенштейна — весь в швах, руки-ноги корявые, голова большая. Глаз один. Желтенький.

Я сперва подумал, что это тоже игрушка, и чуть было не лишился головы, когда этот трансформер махнул стальной дланью. Вовремя успел в сторону отскочить. Гномы загомонили в предвкушении зрелища. По-моему, они даже стали делать ставки.

А я резво бегал от монстра по всему залу. Тот вышагивал довольно быстро, но все-таки недостаточно, поэтому догнать меня никак не мог. Потом мне надоело наворачивать круги, и я метнул в трансформера свою кувалду. Да, до Тора-громовержца, который молотом швырялся, мне далеко, но промахнуться с такого расстояния трудно. Кувалда со звоном влепилась роботу в грудь, и тот, зашатавшись, свалился на каменный пол, развалившись по частям. Гномы загомонили, а в куче обломков кто-то слабо зашевелился, пытаясь выбраться на свободу. Я решил помочь и стал оттаскивать в стороны куски железа, постепенно высвободив длинного, худого парня в черных одеждах. На вид ему лет восемнадцать, не больше, волосы длинные и кудрявые. На носу — сломанные очки. Породистый нос разбит, из него сочится кровь. Да и весь паренек грязный, ушибленный и в высшей степени несчастный. Сидит себе на каменном полу, носом хлюпает и глаз не подымает. Гномы хотели поближе подобраться, но я их остановил жестом и обратился к водителю давешнего робота на самых что ни на есть наглых и скучающих тонах:

— Ну, это ты тут «глубинным ужасом» работаешь?

— Я, — кивнул паренек и утер нос рукавом.

— И кто тебе позволил эксплуатировать честный трудовой народ? Кто разрешил их запугивать и жертв требовать? Ты вообще с конституцией знаком?!

— Я не хоте-э-эл… — разревелся пацан.

Угу. На жалость хочет пробить или искренне ревет? Да нет, похоже, что искренне — вон как слезы льются, ручейками прямо — жалкое зрелище.

— Ладно, хватит ныть, — попытался утешить я «глубинного ужаса». — Вставай давай и пошли, поговорим в твоих апартаментах. А то, не ровен час, гномики набегут, по шейке твоей хиленькой молоточками стучать. Переломят ведь. А я добрый, я не обижу.

Пока…

Парень глянул на нехорошо ухмыляющихся гномов и поспешил вскочить на ножки.

— Да-да, пойдемте! — затараторил он, увидев во мне единственную защиту. — Вон туда, в дверку!

За дверкой — маленькой и незаметной — оказалась узкая лестница, по спирали уходящая вверх. Я добросовестно пытался вспомнить, как герои из книжек поступали в таких случаях. То ли впереди себя злодея гнали, то ли позади. Наверное, все же впереди, чтоб не мог он, сволочь, в спину заточку вогнать. Поэтому «ужаса» я галантно пропустил вперед, а сам потопал следом. Впрочем, топал недолго и скоро, пройдя еще одну дверь, оказался в большой, хорошо освещенной и со вкусом обставленной комнате. Середину занимала огромная кровать и пара диванов, правую стену — кухня, левую — мастерская (несколько длинных столов, на которых разложены всякие детальки), а дальнюю — библиотека — высокие стеллажи с книгами, вокруг которых суетились четыре гнома. Увидев нас, ребята бросили свое занятие, насупились и выступили вперед. Все как на подбор высокие (по гномьим меркам), коренастые, очень мускулистые.

— Схватите его! — неожиданно заверещал паренек и метнулся в сторону, спрятался за диваном.

Гномы нахмурились еще больше, похватали со столов в «мастерской» разные опасного вида штуковины и бросились на меня. А я лишь в очередной раз обозвал себя дураком, за то что поверил этому кудрявому недоноску. И кувалду, как назло, внизу забыл. И Сила не спешит. И вообще все плохо. Но страшно не было — азарт взял. Посмотрим кто кого!