Совсем не респектабелен

Шел проливной дождь, но ночь казалась светлой по сравнению с кромешной тьмой пещеры. По крайней мере теперь можно было разглядеть что-то вокруг и сориентироваться.

Он увидел: вдоль самого края обрыва бежит Кэрри. Свернув направо, она, словно обезумевшая горная козочка, стала подниматься по каменистой тропе вверх. Маккензи усмехнулся и, чтобы не отстать, тоже прибавил ходу. Девушка, должно быть, была смертельно напугана, когда ее схватили контрабандисты, но не поддалась страху. И это было хорошо, потому что через некоторое время кто-нибудь из контрабандистов бросится за ними в погоню.

После ливня тропинка стала опасно скользкой. Кэрри почти добралась до небольшой поляны, на которой размещался загон для лошадей, когда, оступившись, заскользила к краю обрыва. Мак, едва успев уцепиться одной рукой за какой-то куст, другой рукой схватил девушку и вернул ее на безопасное место.

На мгновение они оба застыли, прижатые к холодному мокрому камню. Пьянящий аромат сирени, специй и женщины заставил его позабыть о том, что за ними гонятся разъяренные контрабандисты.

Из транса его вывел ее резкий окрик:

— Отпусти меня, балбес!

Вырвавшись из его рук, Кэрри снова побежала вверх по тропе, к поляне. Он бежал следом, отстав от нее на несколько шагов. Тяжело дыша, она остановилась у ворот загона. Маккензи понял: она специально успокаивается, чтобы не волновать животных.

Не успел он подойти к ней, как она открыла ворота и оказалась среди лохматых пони. Высокий жеребец со звездочкой во лбу сразу же подошел к ней. Мак обрадовался, увидев, что конь оседлан и, значит, готов отправиться в дорогу.

Так как Мак не предполагал задерживаться у контрабандистов, его конь тоже был не расседлан, так что они могли, не задерживаясь, двинуться в путь. Поскольку он предполагал, что дождь может затянуться, он сделал скатку из запасного плаща и приторочил ее к седлу своего Цезаря. Теперь он достал плащ и предложил его деве-воительнице:

— Возьми-ка это, девушка.

Она быстро оглянулась, в руке ее блеснул нож.

— Держись от меня подальше!

— Положи ты эту штуковину, — спокойно сказал он. — Я всего лишь предлагаю тебе плащ, чтобы ты не замерзла до смерти.

— Прошу прощения, — сказала она таким тоном, как будто никакого прощения просить не собиралась, но нож спрятала и приняла плащ. — Спасибо.

Маккензи показалось, что, закутываясь в плащ, она стучала зубами от холода.

—Хочешь, я помогу тебе сесть в седло? — спросил он.

Взглянув на круп высокого коня, она неохотно согласилась.

Девушка поставила ножку в сапоге на его сцепленные руки и взлетела в седло. Было бы неплохо и другим женщинам перенять у нее фасон разделенных на две штанины юбок, подумал Маккензи. Не обращая на него внимания, Кэрри, ударив коня пятками по бокам, тронулась с места с таким мастерством, будто ее посадили верхом на лошадь прямо из колыбели.

Покачав головой с довольным видом, Мак шуганул от себя парочку дружелюбных пони, мешавших ему открыть ворота, и сел на Цезаря. Темнота и дождь замедлили скорость, и Кэрри немного опередила его. Добравшись до верхней точки дороги, он увидел, что она остановилась и пристально вглядывается в темноту.

Она не имеет ни малейшего понятия о том, в какую сторону ехать, догадался Маккензи и остановился рядом с ней.

— Дувр находится в нескольких милях отсюда, дорога полна всяких неожиданностей, поблизости нет никаких деревень, идет косой дождь, так что нам было бы лучше найти какое-нибудь пристанище, — заметил он. — Я знаю один вполне уютный сарай примерно в получасе езды. Едва ли контрабандисты рискнут преследовать нас так далеко.

Она подняла к нему лицо, похожее на бледный овал на фоне темной ткани.

— Неужели они станут это делать?

— Я оставил им пятьдесят гиней в уплату за свою покупку. Большинство из них это удовлетворит. — Мак вспомнил разъяренную физиономию Говарда. — Однако пьяный и взбешенный Говард вполне может броситься вслед за нами. Да и некоторые его дружки тоже. Лучше уж нам оказаться от них как можно дальше.

— Никаких «нам», мистер Маккензи, — ледяным тоном сказала она. — Я решительно намерена держаться на почтительном расстоянии также и от вас. И уж поверьте, не буду ночевать вместе с вами в каком-то сарае.

—С Ла-Манша дует ледяной ветер, — заметил он. — Может быть, мы продолжим обсуждение этого вопроса под крышей?

Она подняла лицо к моросящему дождю и содрогнулась. Затем, после продолжительной паузы, сказала:

— Вы даете слово джентльмена, что не создадите мне проблем в этом вашем сарае?

— Я даю слово, что не причиню вам вреда, но, если я не джентльмен, мое слово ничего не стоит. Вы должны довериться своей интуиции.

— Трудно бояться человека, который признается, что он ленив и не выносит вида собственной крови, — вздохнув, сказала она. — Я сильно устала и потому рискну довериться вашему не вполне отчетливо изложенному чувству чести. Это доверие да еще нож будут гарантами моей безопасности.

— Не бойтесь, я безопасен, — сказал он самым невинным тоном. — С женщинами много хлопот даже тогда, когда они сами этого хотят. Зачем бы мне иметь дело с такой, которая этого не хочет?