Совсем не респектабелен

— Это только одна из причин, почему он подделал почерк Хаука, чтобы заманить меня сюда, а вторая заключается в том, что он тоже был подкуплен заговорщиками, — устало сказал Маккензи. — Дай мне минутку, чтобы собраться с мыслями, и я расскажу тебе всю историю.

— Я привез с собой смену одежды, — проговорил Уилл. — Пойду принесу свои седельные сумки, чтобы ты смог переодеться во что-нибудь сухое, пока не замерз до смерти. Что скажешь, если я по пути отделаюсь от трупа этого мерзавца?

Кири с содроганием отвернулась.

— Сделайте это, если можете. Он пытался убить вашего брата, хотел сделать меня жертвой группового изнасилования, а потом убить.

— Надеюсь, у рыб не будет из-за него несварения желудка, — сказал Уилл и, взяв Говарда под мышки, поволок из пещеры.

Едва он исчез из виду, Маккензи снова заключил Кири в объятия.

— От тебя исходит слабый запах рыбной туалетной воды, — улыбнулась она и прижалась к нему всем телом. — Здесь не появятся еще какие-нибудь контрабандисты?

— Луна сейчас не в той фазе, когда они работают. Не поможешь ли мне согреться? — спросил он, жадно целуя ее, а его руки тем временем скользили по ее спине, спускаясь к ягодицам. Губы у него были холодные, но она быстро их согрела.

Не знай она, что с минуты на минуту вернется Уилл, Кири содрала бы с Маккензи холодную, мокрую одежду и согрела бы его по-настоящему. Чувство облегчения и страсть — это пьянящая смесь. Они едва успели отойти друг от друга до того, как возвратился Уилл.

Уилл подал Маккензи седельную сумку.

— Хорошо, что мы с тобой одного размера. А вот обуви запасной, к сожалению, у меня нет. Переодевайся скорее, а то простудишься.

— А я разведу пожарче огонь и посмотрю, нельзя ли заварить чай, — сказала Кири. — Обещаю стоять к вам спиной и не подглядывать. — Она не возражала бы посмотреть, как он раздевается, но сейчас необходимо отдать дань правилам приличия.

Уилл, покопавшись во внутренних карманах своего плаща, достал пачку чая.

— У меня есть и сахар. Правда, молока нет — его трудно носить с собой.

— Кому из вас первому пришла в голову мысль превратить теплый плащ в обоз с провиантом?

Братья, взглянув друг на друга, усмехнулись.

— Мне, — сказал Маккензи. — Сначала мы стали соревноваться, кто сможет носить при себе больше всяких разных предметов — и нужных, и ненужных, а уж потом мы оба сообразили, что потайные карманы — чрезвычайно полезная вещь.

Кири с надеждой взглянула на Уилла:

— А нет ли у вас чего-нибудь поесть?

Он вынул плоский сверток в бумажной упаковке.

— У меня и в самом деле есть немного сыра. Это самый доступный и питательный пищевой продукт, который можно носить с собой.

Маккензи схватил пакет, моментально развернул его и впился в сыр зубами.

Кири, стараясь не мешать Маккензи, подбросила в огонь угля. Потом обследовала альков, который заметила, когда ее держали здесь в плену. Насколько она поняла, его использовали в качестве кладовки: на грубо сколоченных полках стояла примитивная кухонная утварь, а также тарелки и кружки с оббитыми краями. Она не обнаружила там ничего, что было бы можно съесть или выпить, но нашла полупустой бочонок с водой. У контрабандистов, несомненно, были какие-то женщины, которые позаботились о том, чтобы у их мужчин имелись предметы первой необходимости.

Наполнив чайник водой из бочонка, она повесила его над огнем, прислушиваясь к шороху одежды за спиной. К тому времени как она выпрямилась и отряхнула руки, к ней присоединились мужчины.

В чистой и сухой одежде Маккензи выглядел значительно лучше. Он также надел на себя теплый плащ своего брата. Правда, на ногах его были только толстые шерстяные носки — насквозь промокшие сапоги сушились у огня.

— Оказывается ты более умелая хозяйка, чем можно было бы ожидать от дочери герцога.

— Не забудь, что я также и дочь солдата, а потому бывала частой гостьей у солдатских лагерных костров, где училась таким вещам, которые наверняка шокировали бы генерала.

Вода закипела, и Кири, обварив глиняный чайник, чтобы согреть его, положила в него чайные листья и залила кипящей водой.

— Я уверена, что моя мать знала об этом, но она женщина практичная и считает, что все, чему бы ни научился человек, ему пригодится.

— Совершенно с этим согласен, — заметил Маккензи. — Уилл, ты артиллерист. Скажи, можно ли взорвать что-нибудь вроде матраса так, чтобы никто ничего не заметил до момента взрыва?

Уилл нашел еще один грубо сколоченный стул и придвинул его поближе к огню. Теперь они все, сидя, пили чай, который Кири разлила по кружкам.

— Бомба сама по себе — вещь нехитрая. Любого рода тяжелый артиллерийский снаряд вроде чугунной морской мины или даже глиняный горшок могут быть использованы для этой цели, если их начинить порохом. Можно добавить туда острые металлические предметы, если желательно разорвать людей в клочья. Самое трудное в этом — воспламенить огнепроводный шнур так, чтобы никто не заметил.

Кири резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы: