Совы не моргают

— В, то время было много случаев, когда на целующиеся парочки нападал преступник, прятавшийся поблизости. Думаю, вы себе представляете, как это бывает.

— Ограбление?

— Он отбирал у мужчин деньги, а затем… ну, он заимствовал у них на некоторое время женщину.

— Продолжайте.

— На нас напали.

— И что произошло?

— Этот негодяй начал приставать ко мне, а сопровождавший меня мужчина вступился. Бандит застрелил его и скрылся.

— Вас подозревали?

— Подозревали в чем? — недоуменно спросила она.

— В том, что вы имели к этому отношение.

— Боже мой, нет. Все так сочувствовали мне и были ко мне добры, как только могли. Но, в общем, все это прилипло ко мне. Конечно, мои коллеги знали все и продолжали обсуждать случившееся. Однажды, когда я отправилась куда-то с молодым человеком, который нравился одной из девушек в нашем офисе, та подошла ко мне и сказала, что человек отдал жизнь, чтобы защитить мою честь, и я не должна уронить ее.

— Что вы сделали?

— Я хотела дать ей по физиономии, но все, что смогла, — это улыбнуться и поблагодарить ее. Я оставила прежнюю работу, перешла в другое место. Через два месяца там тоже обо мне все узнали. И снова было то же самое. Быть может, я и в самом деле жестокая? Я не любила этого человека, он мне просто нравился. Я с ним встречалась, выезжала, но встречалась в то же время и с другими. Я не собиралась за него замуж. Если бы я знала, как все обернется, я бы его остановила. Мне вовсе не нужна была такая жертва. Конечно, это был смелый поступок, чудесный поступок. Он поступил так… так чертовски по-донкихотски!

— Думаю, так поступил бы любой мужчина при подобных обстоятельствах.

Роберта улыбнулась:

— Статистика доказывает, что вы ошибаетесь!

Я знал, что она права, и поэтому не стал возражать.

— Ну вот, — продолжила она, — я больше не смогла жить так — со всеми моими друзьями, что шептались за моей спиной, и с воспоминаниями об этой трагедии, которые терзали мое сознание, и решила отправиться в путешествие. Я уехала в Нью-Йорк. Вскоре устроилась там на работу. Фотографировалась для рекламы белья.

Некоторое время все было хорошо, а потом люди узнали меня по фотографиям. Мои новые знакомые тоже стали шептаться. Но я почти год чувствовала себя совершенно свободной. Я поняла, что значит быть обыкновенным человеком, который может жить так, как хочет…

— Итак, вы снова скрылись?

— Да. Я осознала, что решение уехать было правильным, но я совершила ошибку, выбрав профессию, где меня фотографировали. И тогда переехала в новое место, чтобы начать все сначала. Я готова была разбить вдребезги объектив первого же фотоаппарата, который будет направлен в мою сторону.

— Вы отправились в Новый Орлеан?

— Да.

— А что было потом?

— Остальное вам известно.

— Когда вы встретились с Эдной Катлер?

— Не помню, как это произошло, — в кафетерии или в ресторане. Возможно, в «Бурбон-Хаус». Сейчас подумаю. Да, кажется так. Большинство людей, которые бывают там регулярно, знакомы друг с другом. Некоторые известные писатели, драматурги и актеры едят там, когда бывают в Новом Орлеане. Заведение без претензий, но там царит атмосфера подлинной старины.

— Я знаю.

— В общем, как бы то ни было, я познакомилась с ней. Узнала, что она тоже от чего-то скрывается. Ей это, как и мне, не очень удавалось. И тогда я предложила на некоторое время назваться ее именем и дать ей возможность по-настоящему исчезнуть.

— Я хочу сразу выяснить это, Роб, — перебил ее я. — Это вы ей предложили так сделать?

Она подумала с минуту и сказала:

— Она подготовила для этого почву. Я думаю, что это была ее идея.

— Вы в этом уверены?

— Да, определенно. Можно мне еще выпить, Дональд? Вы меня совсем отрезвили, заставив говорить об этом. Сегодня вечером я не собиралась быть трезвой.

Мне хотелось звонить в чужие дверные звонки и вообще совершать всевозможные чудачества.

— И все-таки сначала рассказали мне некоторые подробности. Например, о том, когда вы в первый раз услышали о смерти Нострэндера?

— Поставьте себя на мое место, — ответила она. — Из-за меня уже было совершено одно убийство. Я старалась избежать дурной славы. Ну а когда это вновь случилось, я действовала инстинктивно. Мне хотелось бежать куда глаза глядят.

— Не очень правдоподобно, Роб.

— Что неправдоподобно?

— Причина вашего бегства.

— Но это правда.

Я посмотрел ей в глаза и сказал:

— Роб, никто не думал, что вы можете быть замешаны в убийстве молодого человека, с которым катались в машине в 1937 году, но, согласитесь, два убийства в жизни одной молодой девушки — слишком много. Вас станут расспрашивать об этом старом убийстве. И это будут уже не те доброжелательные вопросы, которые вам задавали пять лет назад.

— Честно говоря, Дональд, я об этом как-то не думала. Но, пожалуй, следует подумать.

— Давайте вспомним этого насильника, Его поймали?

— Да.

— Он признал себя виновным?

— Не в этом преступлении. Он отрицал свою причастность к этому случаю, однако признался в нескольких других.

— Что с ним сделали?

— Его повесили.

— Вы видели его когда-нибудь?

— Да. Меня приглашали для опознания.

— И вы смогли его опознать?

— Нет.