Совы не моргают. Некоторые рубашки не просвечивают. Подставных игроков губит жадность

— Проходи, пожалуйста, сюда, сержант, — пропел он. — Сейчас достанем запись разговора. Для твоего сведения — разговор записан полностью, от слова до слова. То есть наше сообщение о том, что в кадре возник Дональд Лэм, и приказ немедленно прекратить наблюдение, закрыть дело, направить итоговый отчет в Колинду, на почту, до востребования Оскару Боуману, и оставить себе весь остаток гонорара… Все записано на пленку.

Селлерс вынул сигару изо рта.

— Исчезни, Кроха! — приказал он. — Я свяжусь с тобой, когда понадобишься… и, может быть, черт побери, быстрее, чем думаешь. Так что если есть какие дела, поскорее закругляйся.

Я доехал на такси до нашего агентства «Кул и Лэм», поднялся на лифте, толкнул большую стеклянную дверь, вошел в приемную, кивнул сидевшей за коммутатором девушке и попросил:

— Подожди минутку говорить Берте, что я здесь. Мне нужно…

— Но она, мистер Лэм, просила сказать немедленно, как только вы появитесь.

— Ладно. Скажи, что иду.

Я прошел в дверь с табличкой «Б. Кул. Посторонним не входить». Берта висела на телефоне.

— Итак, Дональд? — спросила она. — Что случилось?

— Все полетело к чертям.

— Что стало с этой твоей версией?

— Можно выбросить в окошко. Спустить в унитаз, — пошутил я. — Была хороша до поры до времени.

— Не годится?

— Ни к черту не годится.

— И как же теперь?

— Хуже некуда.

— А что Селлерс?

— Слушает во все уши тех, в детективном агентстве «Эйс Хай».

— Или смотрит во все глаза?

— И то, и другое. Слушает записи телефонных разговоров. Кто бы ни был наниматель, он ударился в панику, как только оказалось, что делом интересуется другое детективное агентство, и приказал прекратить расследование и закрыть дело.

— Почему?

— Именно в этом я и должен разобраться.

— Будь ты проклят, слишком во многое влезаешь! — разозлилась Берта. — Выдвигаешь версию, подсовываешь Селлерсу. Версия летит к чертям, и ты вместе с нею. Если бы помалкивал или сказал, что разбираться в этом деле — забота полиции, все бы обернулось для тебя не так уж и плохо. Откуда, черт побери, они взяли, что ты вытащил из окна труп Холгейта и сунул его в багажник нашего автомобиля?

— Они полагают, что у меня был сообщник, — ответил я. — Такое случается.

— Скажи на милость! — фыркнула Берта. — Сообщник должен быть здоровее быка и… Да и кто, черт побери, может быть замешан в этом вместе с тобой?

Я поглядел ей прямо в глаза:

— Ты.

— Я? — взвизгнула Берта.

— Ты, — повторил я.

— Что ты, черт побери, мелешь?

Я ответил:

— Я говорю о том, что думает полиция. Они состряпают дело против меня и станут искать наиболее подходящего соучастника, того, кто достаточно заинтересован, чтобы идти со мной до конца. И, конечно, решат, что это ты.

— Гори оно все синим пламенем!

— Они додумаются, — заверил я ее.

— Откуда ты знаешь, что эта миссис Трой не лжет? Она может быть…

— Она действительно сказала неправду, — подтвердил я. — Отыскался тот преступник, который убил двоих на автобусной остановке. И вовсе не Холгейт. Миссис Трой ошиблась при опознании. Она опознала не человека, а его усы и одежду.

Берта нервно забарабанила по столу. На пухлых пальцах заискрились камешки.

— Надо же! Проклятое дело!

— Сама выбирала, — ухмыльнулся я, — забыла? Захотелось миленького, спокойного, респектабельного дельца. Говорила, что надоели авантюры, из которых я будто бы чудом вылезаю.

— Где сейчас Селлерс? — спросила она.

— В «Эйс Хай».

— Убирайся к себе в кабинет, — распорядилась она, — и дай мне поговорить с Селлерсом. Если он заявится сюда со своими версиями о соучастниках, я оторву ему уши, можешь не сомневаться.

— Не забудь, — предупредил я, — что все сказанное тобой может быть использовано против тебя.

Выходя, я оглянулся. Она сидела с раскрытым ртом, потеряв от ярости дар речи.

В моем кабинете меня ждала Элси Бранд.

— Как, сошлось, Дональд? — нетерпеливо выпалила она.

Я покачал головой:

— Не сошлось, а ведь, будь я проклят, должно было сойтись. Все вроде бы так здорово совпало, и вот тебе…

— Почему же не получилось? Я думала…

— Не получилось потому, что малого по имени Суонтон замучила совесть и, как только полиция ткнула в него пальцем, он во всем сознался.

— Вы имеете в виду убийство?

— Нет-нет. Бегство с места происшествия. Можешь у себя вычеркнуть. Это преступление раскрыто.

— О, Дональд, — сказала она, — какая жалость!

Она чуть не плача смотрела на меня.

— Вот что, Элси, — заявил я. — Теперь бесполезно распускать нюни. Надо как следует шевелить мозгами.

— Могу ли я быть полезна? — В ее голосе проскользнуло горячее, отчаянное желание помочь.

— Без понятия, — ответил я.

— Знаете, Дональд, вы интересовались нераскрытыми наездами, случившимися вечером 13 августа, и сразу ухватились за то происшествие на автобусной остановке. Но вообще-то было два случая и…

Я мгновение недоуменно смотрел на нее. Потом подхватил ее со стула и закружился с ней по кабинету.

— Дональд! — воскликнула она. — Что вы делаете?

— Дорогая ты моя! — произнес я. — Я тебя люблю. Я…

— О, Дональд!

— Почему, черт возьми, ты не схватила стул и не двинула меня по черепу, раз видела, какой я болван?

— Почему болван?