Создатель

Он подошел к окну, из которого лился слабый свет пасмурного неба. Зачем верить в то, что усложняет тебе жизнь? Отчего жить становится невыносимо.

Она не решилась. А это многое меняет. Он представил книгу заветов Маркуса – сорок страниц, вмещающих мудрость Создателя.

Декарт знал книгу наизусть. Обычно он мысленно листал ее, чтобы успокоиться. Но сегодня это не помогало. Он молился, медленно и болезненно проговаривая слова, но сознание будто окаменело.

И опять ему показалось, что откуда-то издалека донесся крик о помощи, а потом сердитый возглас, перешедший в шепот.

Ему вспомнился день, когда он водил сына к океану и учил молитвам.

– Взгляни, Арти, – говорил он. – Это Маркус. Он – творец, Создатель нашего Острова.

Это было прекрасное чувство – посвятить сына, плоть от своей плоти, в великую тайну жизни.

– Он умер? – спросил тогда Арти.

– Да, много лет назад.

Они остановились у статуи, и Декарт низко поклонился.

Арти повторил за ним.

– А как он умер?

– Он вознесся огнем к небесам.

– Мне страшно, папа.

– Не бойся, малыш. Маркус тебя любит. Очень и очень давно здесь была его церковь, а теперь тут поставили его статую. Взгляни ему в глаза.

Воспоминания об Арти были скомканными и невыносимо болезненными.

«Господи, – попросил он. – Помоги нам. Умоляю тебя, – он зашептал громче, – пусть она переживет эту боль. Прошло уже столько времени, а смерть сына до сих пор ее гложет. – Он протер глаза. – Забери меня, Господи, забери меня вместе с ней на небеса, к Арти. Огради нас от Слияния».

Добавив в кофе молоко, он долго и завороженно смотрел на расплывающуюся в чашке сливочную галактику, наконец вернулся в спальню.

– Твой кофе, – сказал он, протягивая кружку.

Она приподнялась на постели, взяла кофе и, помешав, сделала глоток.

– Спасибо, любимый. – Ее голос был нежным и теплым.

– Всегда пожалуйста. – Он сел рядом, удивленно глядя на жену.

Он скучал по этому голосу. Когда он слышал его последний раз? Много лет назад. Он стал недосягаемым, как зыбкий мираж, унесенный ветром океана.

И вдруг Джулия осторожно спросила:

– Если я пройду Слияние, ты его тоже пройдешь?

Он дернулся как после пощечины и в изумлении уставился на жену.

– Господи, опять ты за старое!

– Если ты сольешься с Массивом, – продолжала она, – то заразишь его своей одержимостью.

Декарт покачал головой.

– Это же болото! – воскликнул он. – Мы не будем сливаться с болотом.

Она будто не слышала его.

– Твои теории и вера в Создателя, – сказала она с жаром, – проникнут в самое ядро коллективного сознания. Ты ведь ненормальный, Декарт.

– Ты… ты сама хочешь этого? – Его обволакивал ужас.

– Давай сходим на пробную процедуру. – Она ласково улыбнулась. – Вдруг тебе понравится.

– Сомневаюсь, – ответил он хмуро.

– Ради меня, Декарт. Я уже давно хотела тебе предложить.

Она обняла его, поцеловала в губы, но он не заметил очевидной манипуляции.

– Это называется демоверсия. Ничего страшного. Пробное подключение на сотую долю секунды.

Она достала из тумбочки тонкую брошюру и снова поцеловала мужа.

Декарт на мгновение задумался.

– Прошу тебя, – добавила Джулия.

Его недовольство испарилось, сменившись чуть насмешливой нежностью взрослого, который понимал, что это нормально и вполне разумно – уступить капризу ребенка.

– Дай мне, я сам прочитаю.

Он долго и внимательно изучал инструкцию. В ней было сказано, что десяти миллисекунд вполне достаточно, чтобы оценить весь спектр мыслей и чувств Массива, масштаб его интеллекта. Не слиться, нет, – лишь прикоснуться к чему-то новому. Это – как тронуть пламя свечи. Не сгоришь – но на собственном опыте прочувствуешь, что огонь и вправду горяч.

– Ну что? – спросила Джулия.

Она смотрела на него потеплевшим взглядом и улыбалась. Давно он не видел ее столь оживленной, неестественно возбужденной.

«Впрочем, – одернул он себя, – не в этом ли смысл? Если это поможет Джулии понять, что я на ее стороне, почему бы не уступить?»

– Я согласен, – сказал Декарт. Он был в странном смятении. – И закончим на этом раз и навсегда.

– Обещаю, – заверила она.

IV

Джулия помогла ему оформить все документы. С одной стороны, он испытывал отвращение к Слиянию, но с другой – его грела простая мысль, что после уступки жене все изменится. И она выкинет из головы эту дурацкую идею.

– Всего сотая доля секунды? – снова переспросил он.

– Да, – кивнула медсестра.

Нервничая, он лег в капсулу и закрыл глаза.

Еще до подключения Декарт ощущал внутренний протест, а после – сдернув с висков присоски, швырнул их на пол.

Сначала было завораживающее, непривычное ощущение полета в густое, плотное облако – Декарт успел почувствовать это и за десять миллисекунд, потом он услышал сонм голосов, гулкий, пугающий хор, за ним последовал ужас, безумие взгляда стрекозы – мгновение, позволившее увидеть сквозь фасеточные глаза тысячи фрагментов, картинок, разрозненных пазлов. В одном из них он неожиданно увидел старика, возносящего руки к небу. И тут-то наступил момент отключения, будто авария или резкое торможение – тяжелая перегрузка.