Создатели искусственного гения. О бунтарях, которые наделили интеллектом Google, Facebook и весь мир

В то время как Ян Гудфеллоу и некоторые другие исследователи видели в технологии глубокого обучения потенциальную опасность усиления проблемы фальшивых новостей, Цукерберг видел в этом возможное решение проблемы. Системы искусственного интеллекта, сказал он сенатору Туну, уже способны идентифицировать пропаганду со стороны террористов с почти идеальной точностью. «Пока мы здесь с вами сидим, 99 процентов контента⁵³⁷, поступающего на страницы Facebook со стороны ИГИЛ и Аль-Каиды, наши системы ИИ успевают блокировать, прежде чем она попадет кому-либо на глаза», – сказал он. Он признал, что другие виды токсичного контента труднее идентифицировать, включая пропаганду ненависти. Но он выразил уверенность, что ИИ все-таки сможет решить эту проблему⁵³⁸

. Через пять-десять лет, по его словам, ИИ научится даже распознавать нюансы языка ненависти⁵³⁹. Однако при этом он умолчал о том, что даже люди пока не могут договориться о том, что считать и что не считать пропагандой ненависти.

* * *

Двумя годами ранее, летом 2016 года, после победы AlphaGo над Ли Седолем, но еще до того, как Дональд Трамп одержал победу над Хиллари Клинтон, Цукерберг сидел за большим конфренц-столом в Корпусе 20, недавно построенном в кампусе компании в Менло-Парке. Спроектированное Фрэнком Гери, это длинное приземистое здание на стальных сваях имеет площадь более сорока тысяч квадратных метров. На крыше собственный «Центральный парк»: три с половиной гектара травы, деревьев и гравийных дорожек, где «фейсбукеры» могут посидеть или прогуляться, когда им заблагорассудится. Внутри одно огромное открытое пространство, заполненное столами, стульями и ноутбуками и вмещающее более двух тысяч восьмисот сотрудников. Если стать в нужном месте, то можно увидеть все помещение от одного края до другого.

Цукерберг проводил совещание, посвященное итогам работы компании за полугодие. Руководители каждого подразделения входили в зал, где он сидел, отчитывались за первые шесть месяцев года, а затем уходили. Когда подошла очередь группы, отвечающей за разработки ИИ, вместе с техническим директором Майком Шрепфером и другими сотрудниками в зал зашел Ян Лекун. Он подробно описал работу своего подразделения, связанную с распознаванием изображений, машинным переводом и пониманием естественного языка. Цукерберг слушал молча. Шрепфер тоже. Затем, когда презентация закончилась, группа покинула комнату, Шрепфер накинулся на Лекуна, заявив, что все сказанное им ничего не значит. «Нам нужно что-то, что показало бы, что мы в чем-то опережаем другие компании, – сказал он Лекуну. – Мне все равно, как вы это сделаете. Нам просто нужно в чем-то обойти конкурентов. Просто начните соревнование, в котором мы точно сможем победить».

«Видео. Мы могли бы победить в распознавании видео», – сказал кто-то из коллег, стоявших за спиной Лекуна.

«Ну вот видите?! – рявкнул Шрепфер на Лекуна. – Можно же чему-то научиться!»

Для Facebook лаборатория искусственного интеллекта была одной из возможностей попиариться. Цукерберг хотел, чтобы мир увидел в Facebook новатора, не уступающего Google. Это помогло компании привлечь лучшие кадры. И в то время, когда над Кремниевой долиной навис призрак антимонопольных разбирательств, это послужило бы доводом против дробления компании на куски – во всяком случае, так полагали многие. Идея заключалась в том, чтобы показать антимонопольным регуляторам, что Facebook – не просто социальная сеть, что это нечто большее, чем просто связующее звено между людьми, что это компания, создающая новые технологии, жизненно важные для будущего человечества. Именно поэтому Шрепфер объявил журналистам, что Facebook создает искусственный интеллект, который сможет овладеть премудростями игры го, и что грандиозные идеи, стоящие за этим проектом, повлияют на все, чем занимается компания. И поэтому несколько недель спустя Цукерберг попытался упредить успех DeepMind в игре го. Руководители Facebook были полны решимости показать, что компания является лидером в области ИИ. Но Лекун, глава лаборатории Facebook, был не из тех, кто гоняется за сенсациями и громкими успехами. Он не был Демисом Хассабисом или Илоном Маском. Проработав в этой области несколько десятилетий, он смотрел на разработки ИИ как на не терпящие суеты долговременные исследования.

Грандиозные идеи, о которых Шрепфер сообщил журналистам, были действительно очень важны для будущего компании. Но будущее оказалось не таким блестящим, идеи оказались не такими грандиозными, и влияние их на компанию оказалось не таким, как он себе это представлял.