Сожгите наши тела

Там, в поле, мне было страшно, хотя я знала, что до безопасности рукой подать. Каково было ей, когда она металась по западне, из которой нет выхода? Каково это – чувствовать, как из тебя уходит жизнь, и понимать, что, даже если ты избежишь удушья, до тебя рано или поздно доберется огонь?

– Правильно, – кивает Коннорс. – И, помнится, ты говорила, что никогда ее не встречала. – Я открываю рот, но он останавливает меня жестом. – Я тебе верю. Мы тоже понятия не имеем, кто она такая. Так вот. Знаешь ли ты, почему твоя бабушка нам лжет?

Потому что она им не доверяет. По-моему, это довольно очевидно. Но ведь она и мне лгала, и хочется верить, что не по той же причине. Я пожимаю плечами и отворачиваюсь.

– Тогда давай начнем с девушки, – предпринимает он новую попытку. – Я даже сделаю тебе одолжение и не стану напоминать о вашем сходстве. Тебе известно, как она оказалась в поле?

– Трагическое стечение обстоятельств.

Так сказала бабушка.

– Трагическое, спору нет. – Коннорс криво улыбается. Он ослабляет хватку, пытается усыпить бдительность. Я мысленно благодарю маму: она научила меня немногому, но способностью распознавать такие вещи я обязана ей. – Проблема в том, что это был не просто пожар, а поджог.

– Откуда вы знаете?

Улыбка сползает с его лица.

– Поверь мне, знаем. Такие вещи не всегда очевидны, но у нас есть люди, которые знают, куда смотреть. И они нашли то, что искали.

Ладно, ладно. Выходит, все-таки поджог. Но это не значит, что поджигатель намеревался убить ту девушку. Должно быть другое объяснение. Потому что если его нет, то я понятия не имею, что делать со свалившейся на меня информацией.

– Зачем вы мне это рассказываете? – спрашиваю я. Возможно, распаляться сейчас неразумно. Но все мои силы уходят на то, чтобы не скатиться в истерику, и на терпение меня уже не хватает. – Я была с Тесс с того момента, как приехала в город. Я ни разу в жизни не бывала в Фэрхейвене до вчерашнего дня.

– Успокойся, – говорит Коннорс. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Я знаю, что ты ни при чем. Знаю.

Я с облегчением выдыхаю. Наконец-то кто-то произнес это вслух. С самого детства мама взваливала вину мне на плечи – поживи так семнадцать лет, и начнет казаться, будто она была там всегда.

Он кивает на коробки с документами.

– Я рассказываю тебе эти вещи, потому что это очень непростое дело, Марго. Вера категорически отрицает, что знала эту девушку. Мы понятия не имеем, откуда она взялась. Но я уверен, что кто-то устроил пожар нарочно, и в результате этого пожара она погибла. И пожалуй, я начинаю понимать, что произошло, за исключением одной детали. – Он смотрит мне прямо в глаза. – И тут мне нужна твоя помощь. Позволь показать тебе, что я имею в виду.

Сомневаюсь, что у меня есть выбор. К тому же мне и самой не хочется отказываться. Если он подозревает бабушку или маму, я должна знать. Для того ли, чтобы броситься на защиту или чтобы ударить по ним первой, – пока не знаю. Но сейчас это и не важно.

– Конечно, – говорю я. – А что?

– Ее тело.

Я тихонько ахаю.

– Она что, еще тут?

– Где еще ей быть? Фален – округ небольшой. Мы сами себе и участок, и морг. – Он добродушно кривится. – То еще удовольствие – разогревать обед, когда знаешь, что этажом ниже работает коронер.

Его непринужденный тон слегка ослабляет висящее вокруг меня напряжение. Сейчас от меня требуется просто идти за Коннорсом. Весь остальной мир отступает на задний план – я привыкла прятать эмоции до тех пор, пока в них не появится нужда. Это уже происходит. Кэтрин ускользает все дальше, думать о ней – все равно что давить на заживающую ссадину.

Мы выходим из архивов и сворачиваем направо, за угол, где за распашными дверями скрывается просторное помещение размером с офис наверху. Похоже, мы находимся прямо под ним.

Галогеновые лампы окрашивают мир в желтый цвет. В углу стоит старая, исчирканная маркерами доска, над металлической мойкой висит пресный натюрморт с букетом цветов, как будто кто-то пытался слегка оживить это место, но не хотел заморачиваться. Все это не имеет значения. Потому что вдоль стены тянутся ряды металлических ячеек с плотно закрытыми прямоугольными дверцами. Целый стеллаж с металлическими гробами.

Я забываю, как дышать. Она в одном из них.

Ничего страшного, говорю я себе. Я уже видела ее один раз. Смогу взглянуть и второй. И на этот раз я знаю, кто она такая.

Между мной и дальней стеной стоит длинный металлический стол с желобом по краям. Все мое самовнушение идет прахом, и у меня сжимается горло при виде чего-то мутного и темного на гладкой поверхности. Что это? На кровь не похоже.

– Ну что, – говорю я и краснею от того, как сильно у меня дрожит голос, – я здесь. Приступим?

Коннорс огибает стол и стоящую рядом тележку с парой увеличительных стекол и чистым скальпелем. Я не двигаюсь с места. В центре зала в полу оборудовано сливное отверстие. Я не могу отвести от него глаз. Это помещение холодное, пустое, без единого окна – в нем могла лежать я. Я могла быть на ее месте. Разве я чем-то от нее отличаюсь?