Созидательный реванш. Сборник интервью

— Я думаю, здесь сошлось сразу несколько моментов. Помните, не так давно вдруг все, и коммунисты, и либералы, как само собой разумеющееся, начали говорить: а вы знаете, что в девяносто шестом победил не Ельцин, а Зюганов? С этого «момента истины» началось массовое осознание того, что выборный процесс у нас организован непрозрачно, стало выкристаллизовываться недоверие к тем, кто считает голоса, как при этом используется властный ресурс и так далее. Произошло, я бы сказал, демократическое взросление общества. Его можно сопоставить в известной степени с взрослением нашей интеллигенции в семидесятые-восьмидесятые годы — взрослением как класса, который определяет политическое самочувствие общества. Тогда власти нужно было стремительно менять всю идеологию, которая по своей сути оставалась идеологией двадцатых, рассчитанной на вчерашних рабфаковцев. Советская власть этого не сообразила — может, в силу того, что там засиделись идеологи, сформировавшиеся еще в тридцатые-сороковые годы. Отчасти из-за этого не удалось тогдашнюю энергию протеста направить в разумное русло. Сейчас — нечто аналогичное. Там, как модно говорить среди молодежи, «за стеной», то есть в Кремле, подзабыли, что страна прожила при демократии, пусть и в известной степени сувенирной, двадцать лет. Выросло целое поколение, которое не привыкло к ограничениям ни в информации, ни в высказывании своих политических симпатий и антипатий.

То, что случилось в девяносто третьем, девяносто шестом годах (разгон и расстрел президентскими силами парламента, сфальсифицированные президентские выборы. — «Труд»),

сейчас, думаю, не пройдет. Тогда при поддержке СМИ, с помощью известных телевизионных говорящих голов — Киселева, Доренко, Сванидзе, Познера, Митковой и других — нас убедили: все в порядке, у президента твердое рукопожатие, выборы прошли честно… Сейчас, с возникновением интернет-общения, сетевых сообществ, реакция будет совершенно иная. Даже если народ не выйдет на улицы, он выйдет из сферы доверия власти. А это еще хуже. Я не сторонник ни «Яблока», ни «Правого дела», тем не менее у меня вопрос: почему определенная часть общества — пусть малочисленная, но активная и оттого значительная — никак не представлена? Не преодолела семипроцентный барьер? А откуда взялись эти семь процентов? Зачем они нам, если мешают полноценному представительству? Я, конечно, рад за «Единую Россию», но странная вещь. Все мы перед выборами переговаривались и спрашивали, кто за кого? И лишь немногие из моего окружения, далеко не либерального, собирались голосовать за «ЕР». Откуда такой результат?!

Например, просквозила информация, что в Мордовии за «Едро» проголосовало девяносто с лишним процентов. Но такого не может быть по определению! Это цифра в стиле советского периода, причем застойного, когда люди именно голосовали, а не выбирали, потому что выбирать было не из кого. В Мордовии живут нормальные люди, смотрят тот же телевизор, страдают от тех же проблем. Там есть и такая интеллигенция, и сякая, и бизнесмены, и рабочий класс, и крестьяне, переставшие быть колхозниками и не ставшие фермерами. Все они думают и голосуют по-разному… Откуда 90 процентов? Там что, пороли за неправильные галочки? Подобная подхалимская цифирь страшно подрывает авторитет власти и наводит людей, чающих жить в демократии, на грустные размышления, заставляет искать обман даже там, где его нет. А самая активная часть загрустивших вышла на площади. Пока их больше в Москве. Мятежи чаще начинаются в столицах. И еще скажу крамольную вещь: думаю, такого всплеска активности не было бы, если бы не решение Путина баллотироваться в президенты. Значительная часть нашей либеральной интеллигенции, сориентированной на западное мнение, ожидала другого и возбудилась, а шумно покрасоваться она любит, достаточно взглянуть на Дмитрия Быкова. Я вот все жду, когда он центон про Хилари Клинтон сочинит: «Служила Хилари в Госдепе, госсекретаршею была…» Не сочиняет, а ведь такой смелый!

— То есть все-таки правы те, кто говорит о консолидации среднего слоя общества, на которую его толкнули ошибки нынешней власти?

— Я бы это назвал консолидацией деятельной части общества. Пока сюда входят политизированная молодежь, политизированный бизнес, политизированная интеллигенция. И это достаточно серьезно. Если вспомнить, что именно эти люди совершили государственный переворот в девяносто первом году. Именно они выходили на улицу, а не колхозники, не рабочие, не военные, не милиционеры. Вузовская молодежь и либеральная интеллигенция, а не завод «Фрезер», образно говоря.

«Слово „русские“ отдали на откуп Жириновскому»