Созидательный реванш. Сборник интервью

Беседовала Рита ТРОШКИНА

Рига, «Суббота», 6 марта 2013 г.

«Настало время созидательного реванша»

Сторонники примирения «красного» и «белого» периодов нашей истории выдвинули идею «созидательного реванша». Если либералы готовы пожертвовать Россией ради свободы, а патриоты — свободой ради России, то в этом случае якобы можно не жертвовать ни тем, ни другим. Как ни странно, признают сторонники этой идеи, успешный опыт объединения «красного» и «белого» начал пришелся на 30-40-е годы прошлого века, но уже и сама эта эпоха стала «линией водораздела» в современном обществе. Может ли реванш быть созидательным и можно ли восстать из пепла после поражения в «третьей мировой», в интервью корреспонденту Накануне.RU рассказал член Изборского клуба, главред «Литературной газеты» Юрий Поляков.

— Юрий Михайлович, в чем вы видите противостояние «красного» и «белого» начал на современном этапе? Не надуманна ли эта проблема?

— Мне кажется, что Изборский клуб в своем докладе нащупал эту болевую точку, потому что противостояние красных и белых действительно есть, хотя под этим подразумеваются процессы более широкие, чем противостояние когда-то Красной армии и белого движения. Имеется в виду противостояние двух представлений о путях развития России, о формах организации, о традициях, на которые надо опираться. Это очень актуально, потому что, судя по некоторым тектоническим толчкам, есть попытка опять разыграть эту карту, и общество, которое с таким трудом после тысяча девятьсот девяносто первого года срастается, вновь разорвать. Вдруг опять заговорили о выносе Ленина из мавзолея. Это абсолютно придуманная проблема, потому что, на мой взгляд, Ленин, лежащий в мавзолее, это как раз логическое завершение того, что он делал. Общество, жившее в крайнем позитивизме, которому была предложена материалистическая, атеистическая картина мира, в то же время стремительно модернизировавшееся, развившее науки, что оно сделало? Оно сделало позитивистские мощи своего вождя, своего пророка. Это символ того эксперимента, во многом удавшегося, который был. И пусть лежат мощи вождя — но нет, начинается раскол по этому поводу.

— Если это более широкое понимание проблемы, то о чем идет речь?

— Есть традиция, связанная с общинным началом в нашей истории, с экспериментом социалистическим, и очень для многих это та жизнь, которую они хотели бы вернуть. В то же время, есть люди, которые абсолютно не принимают этот период истории, у кого-то это связано с чисто семейными драмами, кто-то по своему складу понимает, что в социализме, где всюду контроль и учет, ему с его наклонностью криминальным путем зарабатывать большие деньги придется несладко. Но все эти противоречия меркнут перед призраком той катастрофы, которая может произойти, если общество снова расколется и исполнится мечта академика Сахарова — и остатки исторической России распадутся еще на пятьдесят частей. Тогда несладко придется всем — и сторонникам красной идеи, и белой. Поэтому надо искать какой-то компромисс.

— Но ведь, пожалуй, нельзя сказать, что белое движение хотело именно распада страны? Они тоже хотели империи, только по-другому ее видели. Может, сейчас имеется в виду все-таки несколько иная конфронтация?