Созидательный реванш. Сборник интервью

— Антицерковное ожесточение русской революции не исключение. Достаточно вспомнить лозунг французских революционеров: «Повесим последнего попа на его собственных кишках». К тому же коммунистическая идеология — тоже являлась своего рода светской, позитивистской религией со своим грядущим царствием небесным на земле, со своими «пророками», «праведниками», «мучениками», «житиями»… Например, Островский с его книгой «Как закалялась сталь». А новая религия всегда сурово расправляется с предшественниками, безжалостно разрушая святыни былого культа. Конечно, с точки зрения христианина, рабочий клуб или ремонтный цех в помещении храма — святотатство. А храм на месте разрушенного языческого капища? А мечеть вместо Софии? И вот еще. Отчего это вдруг нетленный Ленин оказался в мавзолее у стен Кремля? В христианском сознании нетленность тела — признак святости и богоугодности усопшего. А нетленность вождя — результат всесилия науки, и значит, человеческого разума. Как выяснилось, мнимого всесилия. Вот и пусть Ильич лежит там как напоминание о торжестве и крахе коммунистической веры, пытавшейся противостоять христианству. Это история. Артефакт. Не стоит уподобляться Емельке Ярославскому, призывая выбросить из мавзолея «консервы». Это не «консервы», а «материалистические мощи». Большая разница!

Кроме того, нельзя забывать, что в имперской России Православие было главной конфессией, и поквитаться с ним, как с опорой свергнутого режима, мечтали многие. Не только атеисты и безбожники, которых до революции было гораздо больше, нежели теперь принято думать. Я где-то прочитал, что Бухарин, вероятно, в молодости был сатанистом. Очень может быть: нравы Серебряного века к этому располагали. Мстили Православию староверы (могучая сила!) и сектанты, пострадавшие в былые времена. Адепты инославия и чужеславия, в том числе и тайные, с партбилетами, тоже дождались своего часа. Но Православие, думаю, прежде всего пострадало как влиятельная политическая сила, способная идейно возглавить реставрацию. Атеистический, богоборческий угар новой власти тут был явно на втором месте. Иначе как объяснить, что репрессии против раввинов, мулл и ксендзов не идут ни в какое сравнение с размахом террора против православных священников? И тот факт, что об авторитете Церкви власти вспомнили, когда Гитлер почти торжествовал победу, лишь подтверждает мои соображения. Кстати, нынешний союз государства и Церкви очевидно вызывает ревнивые чувства многих влиятельных сил российского общества. Это часто прорывается в СМИ и чем закончится — неизвестно… А функционеры, держащие свечку в руках, как вилку с соленым огурчиком, только подливают масло в огонь.

Религиозное чувство, уверен, надо воспитывать с детства. Человек моего поколения, советский человек, идет к вере трудными, порой замысловатыми путями и часто не доходит. Это — особая, больная для меня тема. Может быть, я когда-нибудь напишу об этом роман.

Беседовала Ольга БРУШЛИНСКАЯ

«Наука и религия», декабрь 2007 г.

Интервью 2008

«Оргия не может длиться всю жизнь!»

Реплика в дискуссии о сексуальной революции

Конечно, на проблему можно взглянуть и так: кому какое дело, каким образом человек добывает свои оргазмы? Кому какое дело, каких партнеров он для этого выбирает? Или вообще обходится без партнеров, и ему хватает любимого порносайта. В конце концов, общеизвестно, что следом за римскими легионами, выступившими в поход, гнали стада юных козочек. Нет, не в переносном смысле, а самых настоящих парнокопытных с рожками. Так сказать, для релакса бойцов. Смешно? Да не очень: Рим накануне своего падения представлял собой огромный лупанарий (бордель) и удручал абсолютным преобладанием разноцветных мигрантов над коренным населением. А римские цезари помирали от болезней, симптомы которых подозрительно напоминали признаки безнадежно запущенных венерических инфекций.

Вот почему, едва окрепнув, христианство так строго стало преследовать любые половые извращения и излишества. Даже, наверное, слишком строго. Но это была реакция на половой беспредел язычников. Впрочем, точно так же поступали и поступают другие мировые религии, вобравшие в себя многотысячелетний опыт человечества. Ведь оно (не существо с бюстом и членом, а человечество) не в первый раз встает перед ситуацией, когда сексуальная функция, данная нам для продолжения потомства, рискует превратиться в механизм ликвидации рода человеческого. А для начала — ликвидации белой расы, переживающей сейчас спад биологической, а значит, и исторической активности. «Темные» расы, условно говоря, ныне, наоборот, переживают пассионарный взрыв.