Сознание. Все тайны разума – от растений до искусственного интеллекта

У нас есть участник эксперимента, положивший руки на маленькую доску, которая лежит на верхней части компьютерной мыши, и мышь перемещает курсор по экрану. На экране есть различные объекты, картинки из книги I-Spy[17], в данном случае маленькие пластиковые игрушки. Также в комнате находится наш сообщник; на обоих надеты наушники, и вместе им предлагается перемещать курсор по экрану и останавливаться на объекте каждые несколько секунд, когда появляется музыка… Бо́льшую часть времени они слышат звуки через наушники, которые носят, и некоторые из участников – названия вещей на экране. Ключевая часть эксперимента происходит, когда в некоторых сериях сообщника просят заставить нашего испытуемого навести курсор на конкретный объект, так что человек, которого мы тестируем, не делал этого, но был вынужден. Это как если бы кто-то обманывал доску Уиджа

[18]. Мы говорим название объекта нашему участнику через некоторый промежуток времени до или после принуждения к движению, и обнаруживаем, что, если мы воспроизведем название объекта за секунду до того, как испытуемого заставят двигаться к нему, он сообщит, что сделал это намеренно… Чувство воли может быть одурачено – и все же мы живем в повседневной жизни, чувствуя обратное[19]

.

Так какую роль играет сознание, если оно не создает волю к движению, а просто наблюдает за движением, все время находясь в иллюзии его вовлеченности? Мы можем видеть, что чувство свободы воли, каким мы его обычно ощущаем, не так просто, как кажется. И если мы развеем это общее представление, мы можем начать сомневаться в том, что сознание играет неотъемлемую роль в управлении поведением человека.

Важно пояснить, что, когда я говорю о природе свободы воли в этом контексте, я имею в виду именно чувство сознательной воли. Я указываю на фундаментальную, повседневную иллюзию, с которой мы все, похоже, расхаживаем: что мы конкретные и самостоятельные «сущности», отделенные не только от окружающих и от внешнего мира, но даже от наших собственных тел, как будто наш сознательный опыт каким-то образом плавает свободно вне материального мира. Например, как и у всех, у меня есть абсурдная тенденция рассматривать «мое тело» (включая «мою голову» и «мой мозг») как нечто, в чем обитает моя сознательная воля – когда на самом деле все, что я считаю «я», зависит от функционирования моего мозга. Даже малейшие нейронные изменения, вызванные интоксикацией, болезнью или травмой, могут сделать «меня» неузнаваемой. И все же я не могу поколебать ложное предчувствие, что я могла бы даже покинуть свое тело (если бы я только знала как), и все, что составляет «меня», каким-то магическим образом осталось бы невредимым. Легко увидеть, как люди по всему миру, поколение за поколением, без особых усилий строили различные понятия «души» и описания жизни после смерти, которые имеют поразительное сходство с жизнью до смерти.

Однако мозг как система все же обладает типом свободной воли – он принимает решения и делает выбор на основе внешней информации, внутренних целей и сложных рассуждений. Но когда я обсуждаю здесь иллюзию сознательной воли, я говорю об иллюзии, что сознание и является самой волей

[20]. Понятие свободной сознательной воли кажется бессвязным – оно предполагает, что воля отделена и изолирована от остальной окружающей среды, но, как это ни парадоксально, может влиять на окружающую среду, делая выбор внутри нее.