Созвездье Пса

…Поднявшись ввысь по каменной твердыне и побродивши по Чуфут-горе, мы шли по жаркой каменной пустыне, скрываясь, чтоб не таять на жаре, под сень деревьев, чьи худые ветки застыли в чёрной сморщенной коре и листья чьи были сухи и редки… Оставив гору, мы спустились в дол, где углей многочисленные метки

тропили след привычному из зол — туристским шайкам, что, бродя повсюду, стремятся вбить в природу смертный кол, что издавна присуще было людям. Тропа текла, и вот в её конце мы увидали серых блоков груду стены почти разваленной. В торце ещё висели старые ворота, немые, словно в брошенном дворце.

Из глубины тянуло, как из грота, — сырою гнилью. Сотни мощных крон закрыли солнце, словно своды дота… И мы, впадая как бы в тяжкий сон, брели во мрак гигантского погоста, в ковчег навеки сгинувших врёмен…

 

Здесь хоронили более двенадцати веков. Караимcкая Долина Памяти… Самые старые надгробья уже прочитать, на более поздних рядом с квадратным еврейским письмом теснятся русские и немецкие буквы. Из Петербурга, Вильны, Каира… Отовсюду.

Справа от входа — серое бетонное надгробие Ферковича, рядом с ним — кое-что поновее. Трагически погиб… 20 ноября 1920 года. Поручик… И сколько ему было, бедняге? Двадцать четыре… Ноябрь 1920-го, красные орлы ворвались в Крым. Потешились…

…И сюда добрались. Надгробия огромные, самое маленькое на полтонны потянет, а всё разбито, опрокинуто. Ты прав, Борис, конечно, могли и целый полк прислать — чтоб побыстрее отречься от старого мира. Бедные караимы! А может, их с евреями спутали?

…Бей, громи, круши, ломай, уничтожай — без жалости, без пощады, без сожаления. И снова разорённые могилы, и снова разорённое кладбище, и снова разорённая святыня. Страна бесчестья, страна беспамятства…

 

А кстати, где наш Сусман? Нам, по-моему, прямо и вверх. Ну, веди, веди!

Мы снова на солнцепёке. В двух шагах — гигантский обрыв, откуда видать пол-Крыма. Да, красиво!.. Ну, Сусман, куда нам дальше? Лучше определиться по карте. Надёжнее как-то. Что, опять привал?

Рабочая тетрадь. с. 23.

Чуфут-Кале. «Каземат» ничего общего с Криптой не имеет. Судя по всему, это обычное хозяйственное помещение. Про «каземат» и пыточные камеры явно придумали экскурсоводы. Предполагаемая «церковь» (восточная часть городища) в плане почти квадратная и Крипту также ничем не напоминает…

 

Поглядим и мы, а то заведёт нас полупроводник! Ну-с, слева от нас Чуфутка, сзади — Иосафатова долина. А вот то, ежели не ошибаюсь… Точно, Крымская обсерватория! Нет, Борис, из пулемёта, конечно, не достать — тут километров восемь, а вот из гаубицы… Значит, если компас не врёт, Тепе-Кермен — направо. Это хорошо, Иоанн, что ты с этим согласен. А где спускаться будем? Жаль, жаль, что не знаешь. А кто знает?

Обрыв и вправду превосходен — классический крымский обрыв, градусов семьдесят, весь заросший травой и колючим кустарником. И что, так и будем катиться? Ладно, пошли! Что, Борис, рискнём составить авангард? Пить не станем, прополощем рот… А эти пускай себе пьют, поглядим на них через час.

Рискнём? Рискнём! Соловей, соловей, пташечка!..

Рюкзак, болтаясь на плохо прилаженных лямках (сам виноват!), кидает из стороны в сторону, то и дело аккурат в физиономию лезет очередная любопытствующая ветка.

…Ой!

Это, Борис, называется седловина — сначала спуск, а потом, стало быть, подъём. А что там красненькое на кусте? Нет, не годится, волчья ягода. Эге, а это действительно неплохо — кизил! Кислятина, но жажду утоляет… Ну, прибавим скорости, только осторожно, здесь ветки, глаза береги!

 

…Ветер в ушах, ветер в лицо, ветер в затылок, ветер под ногами. Ветер, ветер, ветер…