Созвездье Пса

…Твердыня херсонесской цитадели нас не забудет, друг мой Марциал. Недаром наши годы пролетели — здесь твой сарказм как молния блистал, звенели среди звёзд мои сонеты… Увы, мой друг, пора на пьедестал. Наш час уходит, коль не лгут приметы, и скоро расставаться навсегда нам с Херсонесом, лишь в истоки Леты падёт Полынь — печальная звезда. Семь раз менялись звезды над Собором, тускнела ночь, как старая слюда, и Колесо Времён пред нашим взором неспешно вдаль катилось мимо нас, сминая годы медленным напором…

О Марциал, печален мой рассказ! О временах далёких, прикровенных пусть будет тёмен звук моих терцин и не ласкает слух непосвящённых. Пусть ведаю о том не я один, но мало нас, и не откроют тайны свидетели ушедших вдаль годин. Как встречи здесь прекрасны и случайны! В тот час, когда столкнула нас судьба, собрался здесь народ необычайный… О многом помнит старая трава: шуршанье змей, блеск их холодной кожи, и под луной нелепые слова, и комья наспех сброшенной одёжи, и шорох сплетён жаждущей толпы, которая, видать, хотела то же…

Простим врагам! Завистливы, глупы, они смешили нас своей интригой. И сладок час любви был и борьбы. Что ложь, что правда — нынче не решить, но мы не зря проникли в эти стены, и рады были так и дальше жить. Но кончен век. Настали перемены… Была эпоха наша золотой, прошли года и серебром, и бронзой, и век настал Железный — век пустой. О старый мир, весёлый и курьёзный! Тебя смела Железная Пята, и не вернёшь года мольбою слёзной, как не вернётся к деве чистота. Всё изменилось в этих старых стенах.

Мы те же, но вокруг нас пустота и скорбь о неизбежных переменах. Не буду проклинать Железный мир — уйдёт и он, и кровь застынет в венах всех тех, кто нынче пышный правит пир. Но в этот час, час нашего ухода, мы не забудем, старый наш кумир, наш серый дом под чашей небосвода,чреду базилик, башен и колонн. О Херсонес! Сын древнего народа, ты разорвал бесстрашно цепь врёмен и нас пригрел у этих скал безводных, что помнят пурпур харьковских знамён и кирок блеск героев благородных. Остались тени, и луны оскал, жара и гарь среди камней бесплодных.

Мы стали мифом, друг мой Марциал! Пусть так, но время нас запечатлело и било в херсонесский наш кимвал. В него последний раз ударим смело. Твори, мой друг! Твори не для толпы — нам до двуногих тварей нету дела. Угрюмы, похотливы и глупы, они мертвей, чем тени дней далёких, мертвей, чем херсонесские столпы. Пиши для нас — последних, одиноких, сплотившихся у этих старых скал, таких любимых и таких жестоких. Твори и здравствуй, славный Марциал!..

 

Рабочая тетрадь. с. 8.