Созвездие мертвеца

Мы ушли дальше, по этому же берегу, в другой населенный пункт. Днем в замок вошел взвод ОМОНа, возвращавшийся после отдыха. Но семнадцатое января того года я запомню хорошо. В полночь я отвечал на вопросы в штабе. Потому что взвод тот, в Замшелово, был перебит полностью.

— То есть как? — не поверил я.

— А вот так. Никто ничего толком и сообразить не смог. Десант. Спецы. По телам видно — наши подвергались допросу, и серьезному.

— А посты?

— Что «посты»? Ты хоть понимаешь, что такое настоящая диверсионная группа?

— Румынская?

— Бери выше. Что они там могли искать? Ты все сдал?

— Все, — солгал я.

— На самом деле все?

— Все. И бойцы ничего не взяли. Все картины и книги мы сдали. Ну, разве безделушки какие. Вроде часов.

— Каких часов?

— Настенных, каминных, наручных. Этого добра каждый день хватает. Да еще шкатулка…

— Какая?

— Из сейфа, — сказал я, понимая, что родной «СМЕРШ» до всего дознается. И до сейфа, и до листочков. Только больно не хотелось мне их отдавать. Словно они меня об этом просили.

— Так, — обрадованно сказал молодой человек, сидевший до того в углу комнаты, в тени, — и что же там было?

— Бумажки какие-то. Манускрипты.

— На каком языке?

— На латыни.

— Оперативных документов не было?

— Никак нет.

— И где эти листочки?

— Потерял. Сжег.

— То есть как «сжег»?

— Виноват. Оплошность какая-то жуткая. С растопкой перепутал.

— Где шкатулка? — поинтересовался особист.

— У меня в «сидоре». В расположении части.

— Пишите все, что сказали. Вот там сядьте и пишите. Все пишите. Что видели в замке, что слышали, кто приходил, что спрашивал.

— Никто не приходил и не спрашивал.

— А сейф как нашли?

— Зеркальце со стены снимал.

— И где оно?

— В расположении части. В сидоре.

— Когда напишете, свободны. И помалкивайте там. Про диверсантов.

— Слушаюсь.

Вот и все. Я вернулся к себе, листочки из шкатулки вынул, подумал хорошо, планшет подпорол, вложил туда пачечку, а она тонкая, небольшая, и прихватил суровой ниткой. И вовремя я это сделал.

Через три дня, демонтировав оборудование, в автобусе мы ехали в сторону России. Это был уже тыл. Ехали спокойно. Остановил нас пост, проверил документы. Старший лейтенант, два ефрейтора, рядовой. Камуфляж с иголочки, оружие новое. Я еще позавидовал: вот как кое-кого стали снабжать.

Нам было велено посадить в салон троих танкистов. Велено так велено. Открылись дверки, и мы поехали.

Если бы мы вернулись к посту через три минуты, то никаких новых форменок уже бы не обнаружили. А еще через пять минут следовавший с десятиминутным интервалом Ковалев на своем КамАЗе не обнаружил на дороге нашего автобуса, а проехав еще километров семь, увидел его на опушке леса, вдалеке. Никому, кроме Ковалева, он был неинтересен, и, не заметь он его, я бы сейчас этого не рассказывал. А произошло вот что.

Знакомства на фронте коротки и мгновенны, как расставания. Про замок злополучный танкисты узнали довольно скоро. Убедились, что мы именно те, кого они разыскивают, а мы убедились, каковы в деле диверсанты. «Диверсанты», впрочем, — слишком убогое название. Спецназ, одним словом. Еще через пять минут мы лежали за автобусом на той самой опушке, рожами вниз, руки стянуты за спиной. А «танкисты» быстро и умело производили досмотр личных вещей. Коробочку ту они нашли сразу и меня оттащили в сторону. Посадили спиной к дереву, и старший, с капитанскими погонами, спросил:

— Из замка шкатулка?

— Из него, родимого.

— А то, что внутри?

— Были какие-то бумажки.

— И где они?

— Сжег.

— То есть?

— Я уже в штабе говорил.

— Ты, видать, на той войне видал виды. Зеркальце-то знатное.

— Забирайте.

— Спасибо. Непременно заберу. А бумаги…

— Сжег.

— Зачем?

— Растопка нужна была.

— А газета «За Родину» не годилась?

— Намокла.

— А карта, бланки приказов?

— Вы папку мою, планшетку посмотрите. Мокрая.

Капитан из планшетки все вытряхнул. Бумаги действительно подмокли, что было видно по характерной желтизне и загнутым краям. Капитан подержал то, что искал так основательно, и бросил на траву.

— В замке вы, что ли, были? — уточнил я.

— Да. Помолитесь немного. Или там товарища Зюганова помяните. — Он дал отмашку, и заработали ножи. Это убивали моих товарищей. Я закрыл глаза…

…— А вы с нами пойдете. А то мне не поверят. И еще к вам вопросы будут.