Спа-салон Шахерезады

– Не педагог она! Я на одном ее уроке побыла, у меня волосы дыбом встали. Она же детям какую-то отсебятину порет, ничего общего с учебной программой не имеющую, а они рты раскрыли и слушают, как эта дура им альтернативную версию истории преподает.

– Это как?

– А так! Развивает идею о том, что было бы в России, добейся в свое время декабристы на Сенатской площади успеха. Ну, вроде бы избавились бы они от монархии, как было бы хорошо или плохо для России? И как дела бы пошли во всем мире, если бы в Великой Отечественной войне фашисты победили. Да разве можно такие вещи вслух озвучивать? О таком и подумать-то страшно! И главное, размусоливает-то она без всякой конкретики. Ни имен, ни дат, ни фактов. Все у нее не по программе. Она вот эти свои идеи озвучивает, а детям потом экзамены сдавать. Что они в тестах напишут? Что светлые идеалы либерализма в декабрьском восстании были жестоко попраны грубой пятой реакционного царского правительства? В тесте будут не рассуждения на отвлеченные темы, а непосредственно даты, а этих дат дети и не узнают с такой учительницей! Я уже говорила на педсовете, что такой педагог нам не подходит. Занятия ведет через пень колоду, вся документация зависла. А сегодня она и вовсе не явилась! Мне пришлось ее урок заменять. Я хоть и не историк, а с темой справилась лучше, чем она. Хоть бы и не приходила вовсе, другую бы нашли!

Фима уж поняла, что ничего дельного она от учительницы не услышит, и поторопилась слинять.

– Ой, а с новым биологом-то я и не познакомилась еще!

Маргарита Юрьевна ее уловку не раскусила и неподдельно удивилась:

– Так он же у Павлика не ведет.

– Ну и что! А вдруг что-нибудь поменяется? Никогда заранее ничего нельзя знать.

– Это точно. Мы лишь предполагаем, а как оно все сложится, не знаем.

И Маргарита Юрьевна принялась штудировать методички по практической работе, которую планировала провести с учениками на следующем уроке.

Фима уже хотела уходить, но внезапно кое-что вспомнила и остановилась.

– А что за вещи, вы говорите, пропадают в школе?

– Что? Ах да! Верно, пропадают.

– Что-нибудь ценное?

– Это как кому посмотреть. Глобус географа, например! Ценный он или нет? Кому-то и даром не нужен, а наш географ переживает. Он к нему привык, теперь без него как без рук.

– Глобус… Но он же огромный.

– Да уж, немаленький.

– И как его умудрились вынести из школы?

– Никак! Никто не видел. Но я и не утверждаю, что его вынесли из школы. Могли выкинуть через окно. Один вор кидает, а второй на улице ловит.

– Наверное, мальчишки схулиганили.

– Если бы только один глобус, то мы бы так и подумали, но кроме него из кабинета химии пропала таблица Менделеева. Огромная! Во всю доску! Висела на стене, сколько я себя помню, никому никогда не мешала, а тут вдруг исчезла! И третий случай самый вопиющий, из кабинета музыки пропало…

– Пианино?

– Да нет, оно как раз на месте. Пропало алоэ!

– Что это?

– Ты не знаешь, что такое алоэ? Это цветок.

– Я знаю, что такое алоэ. Но прежде вы говорили про учебные пособия. А разве алое можно отнести к этому разряду?

– Но оно стояло в керамическом кашпо в виде нотного стана. Вся октава целиком. И алое вместе с кашпо тоже пропало!

Фима пожала плечами.

– Чьи-нибудь дурацкие шутки. А алоэ могли забрать домой.

– Как знать, как знать, – пробормотала Маргарита Юрьевна. – Но раньше на моей памяти ничего подобного не случалось. Почти двадцать лет алоэ спокойно себе росло, а вот именно теперь куда-то пропало!

И она снова склонилась над учебниками.

Глава 5

До конца перемены оставались считаные минуты. И Фима очень рассчитывала, что ей удастся застать биолога в его кабинете. Он там был, но вместе с ним там находилось еще несколько человек. Разговаривать при посторонних было очень неудобно. Фима вышла из кабинета и стала прохаживаься по холлу, с трудом уклоняясь от резво скачущих мимо нее учеников. Далеко не все они сидели в своих смартфонах, многие разговаривали, кто-то мчался, размахивая школьным рюкзаком словно пращой.

Внезапно Фима увидела друзей Павлика и поспешно отвернулась от них. Лишнее внимание было ей ни к чему. Повернувшись лицом к стене, она побрела вдоль нее, делая вид, будто бы ее безмерно увлекают развешанные на ней стенды. Также она с умным видом изучила надписи на дверях всех четырех кабинетов и поняла, что видит перед собой четыре вполне конкретные таблички.

– Кабинет химии. Кабинет географии. Кабинет музыки. Хм… Надо же как интересно.

Все три кабинета, из которых случились исчезновения учебных пособий, – плаката, глобуса и кашпо с алоэ, – находились рядом с кабинетом биологии, в котором обосновался приятель Ольги Геракловны биолог Сережа. А из его кабинета тоже случались какие-нибудь пропажи? Может, это и не имело отношения к расследованию, но Фима дала себе слово, что выяснит это, как только доберется до биолога.

Внезапно прозвенел звонок, все ученики рассыпались по классам. Но в кабинет биологии никто из детей не зашел, и оттуда тоже никто не вышел.

– Что они там делают? До чего хочется знать!