Спа-салон Шахерезады

– А он к нам и не приходил. Это мама к нему убегала. Папа ей говорил, чтобы она после работы дома сидела, домашними делами бы занималась, а мама на него накричала. Сказала, что она совсем погрязла в бытовых проблемах, что она женщина, что она хочет жить, а не вкалывать на трех неблагодарных мужчин. И что она хочет получать от этой жизни удовольствие, а не разбросанные по всей квартире грязные носки.

– Что? Так и сказала?

– Прямо так и сказала.

– А вы действительно носки разбрасываете?

Братья потупились.

– Ну, бывает иногда, – признался старший.

А младший тут же воскликнул:

– Но больше мы так не делаем! Всегда теперь относим их в корзину. И даже стирали уже один раз!

На этом месте братья потупились уже более основательно. Слишком свежа была еще в памяти та стирка и особенно ее результат, когда из недр стиральной машины, к их огромному изумлению, они извлекли две свои школьные рубашки, которые сперва даже не узнали. Они разглядывали их долго и лишь по пуговицам определили, что это именно их рубашки. Но как получилось, что вместо белых они стали сине-фиолетовыми с красивыми разводами, которые папа назвал авангардистскими?

Рубашки папы пострадали в меньшей мере, потому что изначально были темных оттенков. Конечно, они тоже украсились разводами, но на серо-стальном и шоколадно-коричневом фоне фиолетовые разводы от носков смотрелись далеко не так выигрышно, как на белом.

Братья были уверены, что вечером им влетит от мамы по первое число. Но ничего не было. Мама лишь глянула одним глазом и безразличным тоном произнесла, что школьная форма нынче необязательна, дети походят и в таких рубашках, другие ученики и похуже носят, и ничего. Сказала и пошла спать.

И вот тут братьям стало по-настоящему страшно. Они чувствовали, что с их мамой происходит нечто невероятное. В прежние времена мама пришла бы при виде испорченных рубашек в отчаяние и ужас, отругала бы сыновей, а потом заставила бы папу ехать в круглосуточный магазин и покупать там обоим мальчишкам новые рубашки. Или нашла бы их прошлогодние рубашки и полночи перешивала бы их, чтобы ее мальчики могли пойти в школу в белых рубашечках, как полагается хорошим мальчикам.

А тут она просто махнула рукой и велела развешивать носки по парам, чтобы потом было бы легче сортировать. Прозвучало это опять же так, что и сортировать высохшие носки придется самим мужчинам, она к их носкам отныне никакого отношения иметь не желает. И самое главное, что если раньше братья мечтали о том, чтобы отправиться в школу в какой-нибудь мятой толстовке и драных джинсах, то теперь от такой перспективы они почему-то оба пришли в настоящее уныние.

На другой день мальчикам пришлось мыть пол на кухне, который после приготовления ими ужина превратился в нечто промежуточное между местом жаркой рукопашной битвы и скотным двором. Также им теперь было необходимо каждый день мыть посуду, убирать разбросанные вещи и одежду, следить за порядком в доме, вытирать пыль и протирать зеркало в ванное комнате, которое непостижимым образом уже после одного сеанса умывания покрывалось мелкими белыми точечками, а после второго-третьего точечки складывались в живописный пейзаж. Братья против картин на зеркале не возражали, но их папа отчего-то протестовал и требовал испачканное зеркало отмывать до блеска.

В таком режиме братья существовали уже вторую неделю. Домашним делам не предвиделось конца и краю. Стоило покончить с одним, как возникало следующее. Но зато это внесло ясность в понимание того, чем заняты дни напролет те женщины, которые не заняты ничем другим, кроме ведения домашнего хозяйства. И вчера они принесли друг другу твердую клятву: если мама все-таки вернется к ним и станет прежней доброй и заботливой мамой, то они возьмут на себя половину ее дел или даже две трети.

Все это мальчики рассказали Фиме, пока Арсений крутил баранку и вез их по одному ему известному адресу.

– А что же дядя Игорь? – спросил он у братьев, когда те закончили жаловаться на свою жизнь. – Вы сами-то его хоть раз видели?

– Видели!

– И не раз!

– А узнать сможете?

– Легко!

– Посмотрите, среди этих мужчин есть ваш дядя Игорь?

Фотографий было не меньше десятка. Все сплошь блондины с синими глазами. Красавцы. Фима и сама запуталась, пытаясь определить, где тут среди всей этой красоты находится Янек Казимиров. А вот мальчишки не растерялись. Что старший, что младший, они одновременно ткнули пальцами в его фотографию.

– Этот!

– Он!

Арсений был доволен.

– И часто вам этого дядю Игоря приходилось встречать?

Братья снова опустили глаза.

– Мы за мамой специально следили.

– Только папе об этом не говорите, пожалуйста!

Арсений пообещал, что не скажет.

– Зато вы сможете оказать помощь в расследовании убийства.

Мальчишки широко распахнули глаза.

– Убийство! Так дядю Игоря убили? Он не сам умер? – Верно. Не сам, ему кто-то помог.

Братья переглянулись и завопили:

– Это не папа!

– Он бы не стал!

– Хоть и грозился!

– Но он не мог!

Арсений поспешил успокоить мальчиков.