Спарринг-партнеры

Адриана тоже была осторожна. Слежка полностью себя оправдала. Троица заговорщиков сообщила в своих беседах более чем достаточно для предъявления обвинения. Большое жюри должно было рассмотреть дело через три дня, и обвинения, казалось, уже неминуемы. Вскоре после выборов губернатор Стерджисс стал бы объектом расследования. С вашингтонских вершин донесся слух, что ему ничего не предъявят до завершения подсчета голосов, но и в случае обвинения на него будет распространяться презумпция невиновности, влекущая справедливый судебный процесс. Поспешная расправа до выборов могла быть воспринята как грубая политическая игра, поэтому министр юстиции не велел к ней прибегать.

Следующим утром Дианта позвонила обоим партнерам домой и потребовала срочной встречи втроем. Расти заартачился: был вторник, день, когда он не совался в офис, к брату. Она знала это, но осталась непреклонна: встреча необходима, и без промедления. В полдень, в ее кабинете.

Дианта предполагала, что слежка распространена и на нее – на кабинет, телефоны, компьютеры; впрочем, это ее не тревожило. Встреча не имела никакого отношения к затеянной Кирком и Расти незаконной операции. Она и так слишком с этим затянула.

Когда братья явились – оба в воинственном настроении, хотя и в разной степени, – Дианта спокойно начала:

– Речь пойдет об одном деле, которое следовало завершить еще несколько лет назад. Если вы откажете мне в просьбе, я хлопну дверью. Я подготовила заявление об увольнении и готова уйти. Сами знаете, я унесла бы с собой много ценной информации.

Это насторожило их в достаточной степени и приковало их внимание. Взяв стопку листов, она продол– жила:

– Вот новое соглашение о партнерстве, вступающее в силу уже сегодня и меняющее состав собственников фирмы. Я присоединяюсь к вам как полноправный партнер. Впредь нас будет трое.

– Ты претендуешь на треть? – спросил Кирк.

– Да.

Расти явно был озадачен:

– Равные права означают, что тебе придется вложиться. Хочешь владеть долей – заплати.

– Я знаю, как это работает, Расти. Я могла бы возразить, что и так уже заплатила за свою часть собственности, поскольку должна была войти в число партнеров много лет назад, но меня намеренно держали на зарплате наемного работника и не подпускали к распределению прибылей. Я давно расплатилась, и с лихвой, когда подвергалась сексуальным домогательствам Болтона. Из-за ваших неадекватных взаимоотношений я годами выступала в роли управляющего партнера. В любой фирме управляющему партнеру полагается равная доля с остальными.

Для обоих братьев это было равносильно пощечине, у них перехватило дыхание. Расти первым очухался и промычал:

– Прямо-таки треть?

– Треть от чего? – повысила она голос, готовая приступить к теме, которой все равно нельзя было избежать. – В данный момент треть этой фирмы – сущий пустяк. У нас растут долги и издержки, доходы же, наоборот, падают, в зале суда провал за провалом. Это не назовешь привлекательным активом.

– Ничего, отыграемся, – заявил Расти, никогда не признававший поражений.

– Возможно, – сказала она. – И тогда я запрошу треть от чистой прибыли.

– А табачные деньги? – спросил Кирк.

– По поводу этих денег мы, четверо, заключили сделку. Она касается адвокатской фирмы «Маллой энд Маллой» и тех, кто ею владеет. Меня давным-давно следовало включить в число партнеров. Решать вам, господа. Я не собираюсь торговаться.

– Можно нам хотя бы сначала прочесть договор? – спросил Расти.

– Читайте. – Она дала им по экземпляру, и каждый, разумеется, попытался закончить чтение первым.

– Из этого вытекает, что нам не запрещено получать табачные деньги, – сказал Кирк.

– Да, я посчитала это приятной мелочью. Соглашение описывает будущее, в котором нет места Болтону Маллою.

Расти бросил свой экземпляр договора на стол со словами:

– Я – за.

Братья расписались и по очереди обняли Дианту.

«Если бы вы только знали…» – подумала она, когда они исчезли за дверью ее кабинета.

39

Большое жюри, смущенное фактами и обвинениями, провозилось с делом дольше двух часов. Трудно было поверить, что братья Маллой готовы так сильно потратиться ради того, чтобы их отец остался в тюрьме. Обвинения представил сам Хьюстон Дойл: он терпеливо объяснял, что, во‑первых, фирма и ее партнеры весьма состоятельны и, во‑вторых, Маллой-старший далеко зашел в реализации своей схемы подкупа для выхода на свободу. Дойл придерживался версии, что братья горюют по матери и затаили злобу на отца.

Большинство присяжных, ужаснувшихся тем, что их губернатор нечист на руку, были склонны предъявить обвинение и ему, невзирая ни на какие выборы. Дойл уверял, что ведется расследование, за Стерджиссом следит ФБР и он не избежит возмездия.

В результате был вынесен обвинительный приговор в отношении Кирка, Расти и Джека Гримлоу. Им в вину вменялся заговор с целью подкупа государственного служащего – тяжкое уголовное преступление категории Е, караемое тюремным сроком максимум четыре года и штрафом 10 тысяч долларов.