Лариса Гавриловна Печатнова

Спарта

Миф или реальность

Часть I.

Политические институты Спарты

Глава 1.

Спартанские цари

Предварительные замечания

На всем протяжении своего длительного существования цари в Спарте исполняли политические, правовые, религиозные, культурные и социальные функции.

Вплоть до введения эфората в 754/3 г.[1] в Спарте существовало три главных конституционных института, характерных еще для гомеровского периода, а именно: царская власть, совет старейшин (герусия) и народное собрание (апелла). Все три были значительно преобразованы при реорганизации государства на рубеже IX–VIII вв. Реформирование спартанской конституции античная традиция связывала с деятельностью законодателя Ликурга.

Исторические корни царской власти в Спарте нужно искать в гомеровской Греции. Гомеровская модель государства с ее наследственной царской властью, советом старейшин и военным собранием была воспринята и преобразована дорийцами, завоевавшими Лаконию. Гомеровские басилевсы были прародителями спартанских царей. Последние даже в эпоху классики и эллинизма сохраняли многие черты племенных лидеров периода дорийского завоевания. Однако надо помнить, что в гомеровской Греции царская власть всегда оставалась наследственной суверенной монархией, тоща как в Спарте постепенно она все более и более трансформировалась в обычную государственную должность, магистратуру, однако не совсем и не в полной мере. Царская власть в Спарте весьма значительно отличалась от любой полисной магистратуры важными монархическими элементами и привилегиями. Ведь, в то время как в большинстве греческих полисов уже в период архаики примитивные монархии во главе с басилевсами были уничтожены и заменены аристократическими режимами, а функции царей переданы полисным магистратам, консервативные спартанцы оставили за своими царями наследственное военное и религиозное лидерство вкупе с целым рядом царственных привилегий. Такая «многофункциональность» отдельных представителей правящей элиты характерна для обществ с не вполне развитым государственным аппаратом, где распределение функций между должностными лицами не вписалось еще в установленные законом рамки.

На всем протяжении спартанской истории царская власть продолжала оставаться наследственной и сохраняла важные монархические элементы и привилегии. Поэтому сама тенденция превращения царской власти в ординарную магистратуру никогда полностью не была реализована в Спарте. Особый статус царей, которые занимали в Спарте промежуточное положение между суверенными монархами и обычными государственными чиновниками, отмстил уже Аристотель. По его словам, царская власть в Спарте «не является верховной властью в полном смысле…» (Pol. III. 9. 2. 1285 а). Это лишь «наследственная и пожизненная стратегия» (III. 10. 1. 1285 b). Судя по этим кратким репликам в «Политике», по мнению Аристотеля, цари в Спарте отличались от полисных магистратов, например от афинских стратегов, только двумя, правда очень важными, качествами: они возглавляли спартанскую армию не один год, как в Афинах, а всю жизнь и передавали это руководство своим сыновьям.

Оба царя были в конституционном отношении равны. Наследование велось по прямой линии. После смерти царя престол обычно переходил к старшему сыну. Однако, как утверждает Геродот (VII. 3), при наличии нескольких сыновей преимущественным нравом наследования обладал тот, кто был рожден уже после вступления отца на престол. Правда, традиция не сохранила ни одного конкретного примера подобной передачи власти. Поэтому, скорее всего, статус «рожденного в пурпуре» так же проблематичен для Спарты, как и для Ахеменидской Персии.

Сыновья с физическими недостатками лишались права наследования, поскольку они не могли исполнять присущих спартанским царям жреческих функций (Xen. Hell. III. 3. 3; Plut. Ages. 3). Если царь не оставлял сыновей, ему наследовал ближайший родственник по мужской лилии (Xen. Hell. III. 3. 2; Nep. Ages. 3). В случае малолетства царя его функции исполнял опекун из числа родственников, также по мужской линии (Plut. Lyc. 3). Иногда опекуны становились самостоятельными политическими фигурами и приобретали огромное влияние, как, например, Павсаний, опекун малолетнего Плистарха, сына Леонида I (о правлении опекунов: Her. IX. 10; Thuc. I. 107; III. 26; Xen. Hell. IV. 2. 9). В случае спора из-за трона формальное решение принимало, скорее всего, народное собрание по представлению герусии как государственной судебной палаты (Xen. Hell. III. 3. 4; Paus. III. 6. 2).