Спартак

Ладно, галлы и германцы (откуда они все же взялись?) решили остаться, потому как дикие были. Но отчего не ушли фракийцы? Почему сам Спартак не подумал о гибнущей родине? План он свой осуществил, к Альпам армию вывел, а теперь — каждый по возможностям. Кто хочет — оставайся, кто хочет — по домам.

Войско Спартака не раскололось после битвы при Мутине и не взбунтовалось — оно дружно повернуло и пошло на Рим. Не разбежались даже те галлы, что были уже на родине, в Галлии Цизальпинской. Не только не разбежались, но и изрядно пополнили армию спартаковцев.

2. Причина была в том, что в войске Спартака было очень много свободных италиков и тех рабов, что в Италии родились. Им уходить было некуда.

Логично? Вроде бы да, но мы уже знаем, что те, кто хотел остаться, остались вместе с Криксом и Ганником. Остальные план Спартака одобрили и двинулись на север. Пошли, дошли… А между тем Цизальпинская Галлия — это уже не Италия. Для бруттиев, луканов, осков и самнитов Галлия — тоже чужая земля. Но ведь туда они идти согласились! Так почему повернули? В конце концов выбраться на несколько лет из Италии, пожить у друзей, накопить силы, чтобы вернуться домой с победой, — чем не выход? Неужели Спартак не смог это своим бойцам растолковать? А если не смог, почему просто не приказал? Кто не послушался — сам виноват!

3. Спартак не решился идти дальше, потому что в Цизальпинской Галлии гладиаторов не поддержали. Пришлось назад поворачивать.

Ну и бред! Вспомним, что, по римским оценкам, в армиях Спартака и Крикса было семьдесят тысяч. Тридцать тысяч ушло с Носящим Браслет, у Спартака, стало быть, осталось сорок. И вот он поворачивает из Галлии на юг, имея войско в СТО ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ! И это несмотря на неизбежные потери!

Цифры я на совести историков римских оставляю. Не было, конечно, у Спартака стольких бойцов, но порядок указан, судя по всему, верно — в Галлии войско выросло в ТРИ РАЗА. Ничего себе "не поддержали"!

4. Всему виной стихийные бедствия. Я не шучу — и такое пишут. Мол, тем летом был в Галлии неурожай, так что не удалось запасти провианта в дальнюю дорогу.

Это — чистая выдумка. Ничего не пишут авторы древние про неурожай, напротив, зерна хватало, в Риме тем летом даже смогли раздачу хлеба для тамошних безработных увеличить. И не остановило бы это спартаковцев. Ведь Галлию Цизальпинскую они еще только начинали "экспроприировать", страна же была богатая, обширная. В конце концов можно и пояса подтянуть, паек урезать, потерпеть чуток ради того, чтобы к родным очагам попасть.

5. И вновь — стихийные бедствия. Спартак, мол, засиделся в Цизальпинской Галлии до осени, пошли дожди, река По разлилась, пути на север отрезая. В общем, почти всемирный потоп. Пришлось спартаковцам на юг уходить, следующего лета ждать.

Теория хитрая, очень хитрая, потому вроде как доказательствами подкрепленная. Вот, скажем, Цицерон в одной из своих речей против наместника Сицилии Верреса (помните?) указывает, что новый римский командующий Марк Красс был назначен в НОЯБРЕ 72 года до Р.Х. Спартак же в это время был еще на севере Италии. Значит, и вправду задержались спартаковцы там до осени, а тут дожди, потоп…

Хитро! Но тоже — неправда, причем дважды. Первая неправда — календарь. Он у римлян во времена Спартака очень скверный был, хоть и у этрусков взятый. Неточный до невозможности. "Плавали" по этому календарю дни и месяцы, каждый год разный — то короче, то длиннее. Да такой разный, что приходилось тринадцатый месяц — месяц марцедоний — вставлять, чтобы концы с концами свести. Эти безобразия, если вы помните, Юлий Цезарь прекратил, новый календарь римлянам подарив. Его так и назвали — юлианский. Для верного счета довелось к последнему "неправильному" году целых девяносто дней добавлять. Но до юлианского календаря еще четверть века осталось. Так что ноябрь 72 года до Р.Х. — это не ноябрь, а самый настоящий АВГУСТ. Жара, хлеб на полях желтеет, птички птенцов на крыло ставят. Какие уж тут осенние дожди!

А вот и вторая неправда. Взгляните на карту! Чем река По Спартаку помешать может? От Мутины она на востоке, а чтобы в Галлию попасть, следует на запад идти. А во Фракию? Тоже без проблем, промаршируй по той же Эмилиевой дороге сотню километров на запад — и сворачивай на восток, к Мантуе и Вероне. Здесь река По в море превратиться не может, она разливается восточнее, у побережья. Так что нечего славных спартаковцев потопом пугать. И не запомнил никто этого потопа. То ли был он той осенью, то ли просто выдуман.

6. Тоже стихийное бедствие, но не одно, а с привходящими обстоятельствами. Вся беда, оказывается, в альпийских перевалах. Непроходимые они, снегом покрытые. А перевалы те горцы страшные сторожат. Не договорился с ними Спартак, не смог. Прилаживают горцы луки, стрелы вострят. Не пройти спартаковцам!

И что тут скажешь? Альпы, конечно, не Апеннины, но и не Эверест. Ганнибалу снег тоже мешал. И Суворову мешал, и Бонапарту, когда он к Маренго в 1800 году прорывался. И по войскам их враги постреливали. Но ведь прошли, не испугались.