Спартаковские исповеди. Блеск 50-х и 90-х, эстетика 80-х, крах нулевых, чудо-2017

А ближе к концу предыдущего, 2010 года я был в настоящем доме-музее. Вернее, квартире. За окном надрывно выла пожарная сирена, да и вообще кипела какая-то мелкая городская суета – а здесь все было на своих местах, упорядочено, расставлено с таким изяществом и вкусом, что глаз радовался. Медали, кубки, другие призы и награды… Жена постаралась – тогда как при первой супруге все его футбольные регалии пылились в ящиках.

А интеллигентнейший и добрейший Геннадий Олегович, которого один из моих коллег любовно прозвал Котом Леопольдом, кажется, готов был о каждом трофее с десяток историй рассказать. Медали золотые, кстати, тогда совсем небольшими по размеру были. Вроде бы маленький такой металлический кругляш, но сколько же нечеловеческого труда и преодоления в него вложено! И скольких людей такая медалька делала счастливыми! Держишь ее на ладони, и история вмиг проникает тебе в самое сердце.

Полтора десятка лет в «Спартаке», вся карьера в одном клубе, две золотые медали в 1962-м и 1969-м, третье место в истории клуба по числу проведенных матчей после Игоря Нетто и Федора Черенкова… Плюс природная общительность и характер, из-за которого к Логофету просто невозможно было плохо относиться. Когда едешь разговаривать с таким человеком, настроение уже изначально хорошее – никакого напряжения, необходимости тщательно подбирать слова, дабы ненароком не обидеть, нет. Он еще юного Юру Семина, когда тот приехал из Орла в «Спартак», под опеку взял – будущий творец «Локомотива» (кто мог тогда такое предположить?) благодарен ему за это до сих пор. И сколько есть людей, благодарных Логофету так же, как Семин!

Большим тренером Геннадию Олеговичу, в отличие от Юрия Палыча, стать было не суждено – хотя выпускался Логофет из самого первого набора в ВШТ. Но в послеигровой жизни все равно чувствовал себя комфортно – даром, что ли, в отличие от почти всех советских футболистов, штудировал английский и итальянский языки? Его неординарность проявилась и в этом. Прожив б'oльшую часть жизни в Советском Союзе, Логофет, уверен, никогда не был «совком». Он как рыба в воде чувствовал себя в Европе. И если бы играть ему довелось лет на тридцать позже, не сомневаюсь, легко адаптировался бы к Западу.