Спасательная шлюпка. Чума из космоса

Он обнаружил, что она смотрит на него так, как еще никто никогда не смотрел. Это вызывало беспокойство, и к тому же, как ни странно, чувство робости. Он не подозревал, что женщина может смотреть таким взглядом. Ему вдруг захотелось сказать ей кое-что, но годы тренировок и дисциплины не дали произнести эти слова.

Он неловко похлопал ее по руке, державшей его локоть, и отвернулся. Мара разжала пальцы, отпуская его. Джайлс прошел через среднюю секцию, задержавшись на секунду, чтобы убавить громкость музыки. При этом все трудяги молча смотрели на него, в том числе Бисет.

Не обращая на них внимания, он прошел к себе в носовую часть и лег на койку. Натянув повязку из рукава, погрузился в уединение искусственной темноты.

9

Десятый день, 11:22

Ди плакала. Сидела на своей койке и плакала. Первые дни после того, как она пробралась на корму к капитану и умирающему инженеру, ей удавалось успокоиться лишь при участии другой женщины. Потом ей вроде бы стало лучше, и присутствия Фрэнко хватало, чтобы успокоить ее, когда она просыпалась от ночного кошмара. Но в последние дни ничто не помогало, и она часто плакала, будучи неспособной объяснить, из-за чего.

– Ну а что я могу сделать? – говорил Фрэнко. Он стоял вместе с Джайлсом и Марой в огражденном пространстве задней части шлюпки. Только что Ди оттолкнула его, когда он попытался присесть рядом с ней.

– Не знаю, – задумчиво сказал Джайлс, глядя на девушку. – Очевидно, ей нужна медицинская помощь. Очевидно, что никто из нас не способен ее оказать. Не вини себя, Фрэнко…

– Но ведь это была моя идея – подать заявку на отправку в колониальный мир! – с отчаянием воскликнул Фрэнко. – Моя! Шансы были один из тысячи, и мы были счастливы, когда попали в число избранных! А теперь…

– Я же сказал – не вини себя. У депрессии Ди могут быть самые разные причины. Возможно, это еда или что-то в атмосфере шлюпки. А может, это в ней уже давно и проявилось бы, даже если бы вы остались на Земле. Но мы ее не бросим и сделаем для нее все, что можем. Зови меня, если понадобится какая-то помощь.

– И меня зови, – сказала юноше Мара, – в любое время.

– Спасибо, – устало ответил Фрэнко тоном человека, потерявшего всякую надежду.

– Держись! – ободряюще сказал ему Джайлс. Это было единственное, что он мог бы сказать в такой ситуации магнату; но Фрэнко от этого съежился, и Джайлс вспомнил, что говорит с трудягой. – Если сможем поддержать ее до посадки, то далее уже все будет в порядке.

– Да, ваша светлость, – ответил Фрэнко, сделав над собой усилие, чтобы вложить побольше бодрости в свои слова и немного оживления в унылое лицо.

– Вот и хорошо. А сейчас почему бы тебе не оставить ее? Ты же видишь, что она предпочла бы побыть одной, а тебе не помешало бы отдохнуть. Иди в носовую часть, можешь полежать на моей койке.

Фрэнко посмотрел на него с благодарностью.

– Спасибо, ваша светлость. Но вы уверены… вы полагаете, что я ничем не смогу ей помочь, даже если она будет вести себя так, будто я ей нужен?

– Уверен. За ней присмотрят, пока тебя не будет.

Фрэнко кивнул.

– Да, – сказал он. – Спасибо. Спасибо всем… Пожалуй, я и в самом деле пойду прилягу ненадолго в носовой части.

Он вышел. Джайлс повернулся к Маре.

– Ты что-нибудь ела? Выглядишь так, будто худеешь.

Она одарила его подобием улыбки.

– Все мы худеем. Не представляю, как мы продержимся оставшиеся восемьдесят дней до Белбена, если лоза будет продолжать увядать, а мы худеть.

– Да-а… – Джайлс вдруг почувствовал боль в челюстях, что означало, что он снова слишком сильно их стиснул. Это уже начало входить у него в привычку.

– В чем дело? – Мара посмотрела на него.

– Есть еще кое-что… – Он взглянул на Ди, но та их не слушала, затерянная во мраке своих страданий и в море слез, а музыка из звукового аппарата в средней секции не позволяла никому их подслушать. – Помнишь, я говорил, что бомба нужна была для того, чтобы изменить курс на ведущий к 20B-40.

– Помню.

– Был критический период, в течение которого такое изменение места назначения практически осуществимо. Этот период начался в день взрыва. С тех пор я считаю дни. У нас осталось меньше шести дней. После этого менять курс станет уже слишком поздно. Проще будет продолжить лететь на Белбен.

Ее глаза стали большими. Или, быть может, худоба ее лица создавала такой эффект.

– А как близко находится эта 20B-40?

– Прямо сейчас? Мы будем там примерно через тридцать дней.

– Но тридцать дней мы вполне продержимся! Я не понимаю…

– Капитан отказывается изменить курс. Не смогу тебе это объяснить. Я и сам толком не понимаю. В общем, поверь мне, это как-то связано с их понятиями о чести…

– Но что ему в этом не нравится? Конечно же, это почетно…