Спасенная горцем

Александр не ответил. Какой смысл? Его обуяло желание снова вскочить в седло и полететь куда глаза глядят, но на сегодня с него было достаточно скачки, достаточно бегства. Пора встретиться с бедой лицом к лицу. Покончить с этим. Покончить со всем.

– Так ты принял решение? – спросил герцог.

Александр нахмурился.

– Прежде чем я дам ответ, мне нужно поговорить с женой.

– А, с твоей женой.

Он понятия не имел, почему Кейтнесс так улыбается.

– У меня только что был с ней интересный разговор.

– Неужели?

– Она человек прямой. И это вовсе не то качество, которое я привык видеть в благородных леди.

Потребовалось некоторое усилие, но Александр сдержал рычанье, услышав то, что могло быть плохо замаскированным оскорблением. Пальцы сложились в кулак.

– Она порядочная шотландская девушка.

– Уверен, что так и есть. Расслабься, Даннет. Я не хотел тебя оскорбить. Я ценю откровенность в своих собеседниках. А твоя жена была… откровенна.

Александр приподнял брови.

– Она, похоже, считает, что я слишком долго жил в Лондоне. И что при этом не понимаю своих людей.

Да. Ханна все правильно сказала.

– Она предложила, чтобы я одевался… как мужчина, пока нахожусь в Шотландии.

– Она так сказала? – Его распирало от сдерживаемого смеха. Господи боже, как он любил ее!

– Что ты думаешь, Даннет? Если я оденусь, как шотландский лэрд, поможет мне это в делах?

По правде говоря, он достаточно презрительно разглядывал костюм герцога. Но Александр не пытался скрывать это. Герцог заявил, что предпочитает откровенность. Что же, он рад угодить. Да и терять ему нечего.

– Вы выглядите щеголем.

– Ничего подобного. Я знаю многих лондонских щеголей и заверяю: моя одежда вполне скромна.

– Вы не в Лондоне.

К удивлению Александра, Кейтнесс улыбнулся.

– Именно так она и сказала.

– Вы будете выглядеть в килте, как настоящий герцог.

– Мне еще нужно его найти.

– У вас нет килта?! – ахнул Александр.

Немыслимо!

– В них нет никакой нужды…

– Ну да, в Лондоне, – поперхнулся смехом Александр. – Придется немедленно раздобыть вам килт.

– Я был бы очень благодарен.

– Что еще моя жена сказала вам?

Герцог прислонился к стене конюшни и скрестил руки.

– Твоя жена уверяет, что, несмотря на непокорность, ты человек верный.

– Так и есть. – Александр поджал губы. – Это она сказала, что я непокорен?

– Эту часть я добавил.

– Весьма обязан.

– И все же, несмотря на верность, ты отказался подчиняться моим приказам.

– Только потому, что вы просили меня выбрать между преданностью вам и моим людям. И раз вы вынуждаете меня сделать этот выбор, я предпочту выбрать то, что защитит моих людей.

– А, предан до конца. – С губ герцога сорвалось нечто вроде смеха. – Знаешь, Даннет, ты мне нравишься. Думаю, мы начали с неверной ноты. Начнем сначала?

«Начать сначала?!»

Александр уставился на него, не зная, что и думать. Этот человек прибыл в раззолоченном экипаже, пролаял свой абсолютно неприемлемый ультиматум и теперь хочет стать его другом?

Но, глядя в глаза герцога, Александр заметил то, чего не ожидал: намек на надежду и беззащитность. Он словно заглянул в душу Кейтнесса. И в этот момент понял, что при других обстоятельствах они стали бы друзьями. Он ощутил укол сожаления и в то же время осознал, что у него все еще есть хоть иллюзорная, но все-таки возможность убедить герцога передумать. И что ее бы не было, стань они врагами. И, черт возьми, этот человек ему нравился. Несмотря на то, что он этого не хотел.

– Да, – проворчал Александр, протягивая руку.

Они обменялись рукопожатиями, и Александр впервые за несколько часов немного успокоился. Рукопожатие – казалось бы, мелочь, но это уже что-то.

Когда они повернулись и вышли из конюшни во двор, Александр глянул на герцога.

– Могу я спросить кое-что, ваша светлость?

– Разумеется.

– Почему вы так настаиваете на огораживании?

– По-моему, я уже ответил. Мне нужны деньги.

– Но наверняка есть другие способы достичь процветания.

– Огораживание – доказанный способ, и награда будет получена немедленно. Мне нужны деньги прямо сейчас, если я хочу успеть восстановить замок до…

Он осекся. Александр изучал его. Они не друзья и не обязаны исповедаться друг другу. Но что-то побудило его спросить:

– До чего?

Кейтнесс провел рукой по волосам и стал рассматривать оживленный двор. Только несколько минут спустя он тихо признался:

– Я умираю, Даннет.

У Александра сжалось сердце.

– Мне… мне очень жаль.

– Мне тоже, – вздохнул герцог.

– Вы больны?

– Я выгляжу больным?

Его негодование сбивало с толку.

– Ни в малейшей степени.

– Прекрасно.

Он снова одернул фрак.

– Нет. Не болен.

– Но в таком случае, в чем же дело?

– Фамильное проклятье.

Александр не находил слов. Фамильное проклятье? Он не верил в проклятья так же, как не верил в призраков… то есть не верил до того, как встретил Лану Даунрей. Все же у него сразу возник вопрос: в полном ли герцог рассудке?

Кейтнесс словно прочитал его мысли, потому что усмехнулся, правда невесело.

– Много веков назад один из моих предков был проклят, и согласно легенде, всем первенцам мужского пола из рода Синклеров предстоит умереть до тридцати лет.

Что за чушь!