Спасенная горцем

– Если Кейтнесс хочет получить овец, мы дадим ему проклятых овец. У нас прекрасные ткачи, есть корабли, чтобы везти наши товары по миру. Есть твои великолепные лошади. При очень небольших переменах твое увлечение может стать самостоятельным процветающим предприятием. И это даже если не принимать в расчет доходы с Рея. Как только мы откроем ему все возможности, он увидит их преимущества. – Она принялась задумчиво бродить по комнате. – Возможно, завтра стоит показать ему Даннет и обозначить все потенциальные статьи дохода. Вместе мы сможем это сделать, Александр. Сможем показать ему способ куда лучший, чем огораживание.

– Ему нужны деньги, Ханна.

– На что?

– Он планирует перестроить фамильный дом, прежде чем умрет.

– И сколько это стоит? – нахмурилась Ханна.

– Ты не видела этот фамильный дом. Практически одни руины.

– Ну, вряд ли он стоит столько, сколько все остальное графство. И о чем ты? Почему он должен умереть?

– Он уверен, что проклят.

– Боже, он с ума сошел?

– Я тоже так подумал, но он кажется вполне здравомыслящим. И если его послушать, каждый первенец мужского пола в его роду умирал, не достигнув тридцатилетнего возраста. Он считает, что ему осталось полгода.

– Значит, нужно действовать быстро.

Александр сдержал тяжкий вздох. Она была так полна надежд, так уверена, так решительна! Он ни за что не хотел расстраивать ее. Но правду нельзя замалчивать.

– А если ничего не выйдет? Если мы не сможем ни в чем его убедить? Что тогда? Когда Кейтнесс станет настаивать на ответе, и я скажу ему, что не буду выгонять людей из домов, нам придется покинуть Даннет.

– Тогда мы уйдем. Вместе, – твердо ответила она.

– Где мы будем жить?

Ведь он больше не будет бароном, не будет лэрдом, и замок Лохланнах больше не будет его домом.

Ханна вскинула голову и посмотрела на мужа.

– Это не важно. – Ее голос был таким мягким, спокойным, нежным, что он почти ей поверил.

– Важно. Очень важно.

– Нет, муженек. – Она погладила его по щеке. – Пока мы вместе, все будет хорошо.

– Но я не буду лэрдом.

– Ты всегда будешь моим лэрдом.

Молчание заполнило пространство между ними. Оно имело вес. Оно словно было живым.

В груди у Александра образовался тугой ком. Самая приятная на свете боль. Он смотрел на Ханну так долго, сколько мог вынести, а затем, рывком притянув ее к себе, крепко сжал в объятиях. Помоги ему боже, он любил ее, эту женщину, которую взял в жены! Она – его сердце, его жизнь, его все! С ней он был… цельным.

– Я так рад, что женился на тебе, Ханна Даунрей, – пробормотал он.

Ее улыбка озарила ее лицо неземным светом.

– Ханна Лохланнах, – тихо поправила она. И ему понравилась гордость, звеневшая в ее словах.

Да, Ханна Лохланнах. В этом отношении она права. Замок, земли, казна… все это ничего не значило без нее. С ней у него было все самое важное. Хотя неплохо бы иметь крышу над головой и еду на столе. И, может быть, лошадь. Но он побеспокоится об этом завтра.

Глава 17

– Как я выгляжу?

Лана покружилась, хотя это было не так уж необходимо. Она, как всегда, была неотразима: нежно-голубое платье, отделанное кружевами, которые понравились бы герцогу, а волосы были искусно уложены в сложную причудливую прическу, так что она казалась на редкость изящной и хрупкой.

– Идеально, дорогая.

Ханна села в кресло, наслаждаясь радостью сестры. Как это чудесно – не знать забот и тревог!

Хотя ради Даннета она делала вид, что все хорошо, на самом деле она превратилась в комок нервов. Этот вечер крайне важен, возможно, сегодня им удастся уговорить Кейтнесса. Хотя Ханна была совершенно уверена, что у них все получится, не имелось никаких признаков того, что герцог внемлет их мольбам. Она надеялась, что, поделившись мыслями о том, как получить деньги без огораживания земель, она сумеет воздействовать на герцога. Ей хотелось верить, что ее надежды не являются признаком наивности. Впрочем, других идей у нее в любом случае не было.

Кроме этого, она волновалась за сестру. Ханне вовсе не нравились взгляды, которые герцог бросал на Лану. Он словно хотел ее съесть. С его приездом в Даннет защитные инстинкты Ханны, немного успокоившиеся в отсутствие Эндрю, пробудились вновь. А герцог был гораздо большей угрозой.

Она посмотрела на Лану, и та шутливо нахмурилась:

– Что еще?

– Я… э… что ты думаешь о герцоге?

– Он и в самом деле очень красив, верно?

Сердце Ханны упало.

– Да. Он красив. – Она нервно потеребила рукав.

– Что ты хочешь сказать этим тоном? – рассмеялась Лана.

– Каким еще тоном?

– Словно это слово оставляет скверный вкус во рту.

Так оно и было.

– Он герцог, – вздохнула Ханна. – И практически англичанин.

– Что это означает, по-твоему?

Ханна пожала плечами и принялась разглаживать складку на юбке Ланы.

– Просто люди, подобные ему, привыкли брать все, что хотят.

– А ты когда-нибудь встречала мужчину, который бы не привык брать все, что хочет? – громко фыркнула Лана.

– Ты знаешь, о чем я. Тебе следует держаться от него подальше. – И чтобы подчеркнуть важность сказанного, она добавила: – Александр сказал мне, что герцог проклят.