Читаем Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание полностью

Амаяк[241] передает из Берлина интересные обзоры. Очень полезно, я их полностью передаю Кобе и он их тоже читает. Вот тоже человек из новой смены. Очень вырос.

Прислал отчет о беседе с профессором Нидермаером (точно: Оскар фон Нидермайер. – С.К.)[242]. Очень интересно. Этого профессора мы хорошо знаем. Сотрудник генерала Секта и долго жил у нас. Справлялся о Радеке и Гиршфельде[243]. Сейчас он профессор Берлинского университета по военным делам и полковник для особых поручений при начальнике штаба верховного командования Кейтеле. Говорит, что сторонник советско-германского сближения.

Самое важное.

Нидермаер хвалился, что немцы до войны разведали в Англии все цели и бомбят точно, а англичане не знают расположения важных военных об’ектов и 50 % бомб падает на невоенные об’екты. Вывод: они ведут такую разведку и у нас, надо усилить оперативно-чекистское обслуживание по всем об’ектам доступным для бомбежки.

Считает, что будущее за Америкой – это одна часть, Германией и СССР – это вторая часть. Придет время их столкновения.

Остерегал нас от угрозы бомбежек Баку англичанами. Говорит, что хватит десятка бомб. Ну это мы и сами знаем. Но надо учесть тоже.

Говорит, что национал-социализм враг буржуазии и друг рабочих. А бюргер их мало трогает.

Интересно.


25/IX-40

Начинаем работу по железной дороге Коноша – Котлас для соединения Горьковской и Северной железных дорог. Надо построить за год. Работы много, почти 400 км. Надо сказать Френкелю[244], чтобы крепко нажал на внедрение премиальной системы и усиленного питания рекордистам, отличникам и ударникам.

На украинском участке границы доходит до прямых боестолкновений с бандами националистов. Идут в Германию, из Германии. Руководители подполья получили приказ переходить в Германию и следовать в Берлин.

В ночное время усиленное передвижение воинских эшелонов. Что-то они шебуршат. Говорил с Тимошенко[245]

, он согласен, что это не может быть передислокацией перед нападением. В этом году уже поздно и у них в Польше мало войск.


5/X-40

Коба совещается с военными по планам военного строительства. Гладко было на бумаге. Очень они отгораживаются, хорошего взаимодействия нет. Говорил с Масленниковым[246] и Соколовым[247]. Они докладывают, что на местах у пограничников взаимодействие с командованием приграничных частей есть. А уже в Округах не очень. Военные смотрят на Пограничные Войска как на второй сорт. И Финляндия не доказала[248]. Самое хреновое, что не сломаешь и Кобе не докажешь. А воевать вместе[249].


Комментарий Сергея Кремлёва

Сетования Л.П. Берии на высокомерное отношение высшего командования РККА к войскам НКВД были обоснованными. Перед войной командование РККА не рассматривало пограничные войска НКВД как серьёзную военную силу, которую надо всемерно учитывать в стратегическом плане развития Вооружённых сил. Думаю, играла свою роль и некоторая психологическая отчуждённость командных кадров двух ведомств, особенно с учётом того, что командные кадры пограничников более формировались внутри пограничной службы, а не службы в РККА.

Высокомерие армейцев аттестовало их не лучшим образом – по части эффективной боевой подготовки войск, прежде всего – одиночной, РККА было чему поучиться у войск НКВД. На границе, особенно в 30-е годы, мирного времени не было, и поэтому боевая закалка среднего красноармейца из погранвойск НКВД была несравнимо выше, чем у среднего красноармейца в РККА.

Уже первые дни войны доказали, что только пограничные части НКВД по всей линии советско-германской границы проявили практически абсолютную боевую устойчивость и сыграли в ходе приграничного сражения стратегическую роль.


12/X-40

Как и предполагалось, немцы ввели войска в Румынию для охраны нефтепромыслов. В Румынии устанавливается военная диктатура, но слабая[250]. У румын всегда бардак, я это хорошо помню по 1917 году[251]

. Для нас это новые задачи по разведке и охране Границы. Теперь будет больше провокаций. Хреново.


18/X-40

Оперативная обстановка на границе спокойней не становится. Только хуже. Наблюдается концентрация войск, закордонная агентура тоже сообщает о переброске войск на восточную границу. Усиливается переброска агентов германских разведорганов. В пограничной полосе Германии концетрируются (так в тексте. – С.К.) польские военнопленные и украинские националисты.

Посмотрим, что будет дальше. Но то, что они ведут активную разведку приграничной полосы и вглубь, это факт. Постоянно обращаю внимание Кобы. Говорит: «Смотрите в оба, провокаций не допускайте и не поддавайтесь». Это понятно, мы на том всегда были научены. На Границе лучшие кадры. Гордость!


23/X-40

Вячеслав поедет к Гитлеру[252]. Коба решил так, но думаю зря. Надо было самому ехать. Вячеслав не фигура. Коба видит как орел, все сразу и высоко. А Вячеслав как профессор. Знает много, а на действия слаб. Как он там справится? Но Коба решил так.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сокровенные мемуары

Петр Лещенко. Исповедь от первого лица
Петр Лещенко. Исповедь от первого лица

Многие годы имя певца, любимого несколькими поколениями советских (и не только советских) людей, подвергалось очернению, за долгие десятилетия его биография обросла самыми невероятными легендами, слухами и домыслами.Наконец-то время восстановить справедливость пришло!Время из первых уст услышать правдивую историю жизни одного из самых известных русских певцов первой половины ХХ века, патефонной славе которого завидовал сам Шаляпин. Перед нами как наяву предстает неординарный человек с трагической судьбой. Его главной мечте — возвращению на родину — не суждено было сбыться. Но сбылась заветная мечта тысяч поклонников его творчества: накануне 120-летия со дня рождения Петра Лещенко они смогли получить бесценный подарок — правдивую исповедь от первого лица.

Петр Константинович Лещенко

Биографии и Мемуары / Документальное
Раневская в домашних тапочках. Самый близкий человек вспоминает
Раневская в домашних тапочках. Самый близкий человек вспоминает

Эта книга полна неизвестных афоризмов, едких острот и горьких шуток великой актрисы, но кроме того вы увидите здесь совсем другую, непривычную Фаину Раневскую – без вечной «клоунской» маски, без ретуши, без грима. Такой ее знал лишь один человек в мире – ее родная сестра.Разлученные еще в юности (после революции Фаина осталась в России, а Белла с родителями уехала за границу), сестры встретились лишь через 40 лет, когда одинокая овдовевшая Изабелла Фельдман решила вернуться на Родину. И Раневской пришлось задействовать все свои немалые связи (вплоть до всесильной Фурцевой), чтобы сестре-«белоэмигрантке» позволили остаться в СССР. Фаина Георгиевна не только прописала Беллу в своей двухкомнатной квартире, но и преданно заботилась о ней до самой смерти.Не сказать, чтобы сестры жили «душа в душу», слишком уж они были разными, к тому же «парижанка» Белла, абсолютно несовместимая с советской реальностью, порой дико бесила Раневскую, – но сестра была для Фаины Георгиевны единственным по-настоящему близким, родным человеком. Только с Беллой она могла сбросить привычную маску и быть самой собой…

Изабелла Аллен-Фельдман

Биографии и Мемуары
«От отца не отрекаюсь!» Запрещенные мемуары сына Вождя
«От отца не отрекаюсь!» Запрещенные мемуары сына Вождя

«От отца не отрекаюсь!» – так ответил Василий Сталин на требование Хрущева «осудить культ личности» и «преступления сталинизма». Боевой летчик-истребитель, герой войны, привыкший на фронте смотреть в лицо смерти, Василий Иосифович не струсил, не дрогнул, не «прогнулся» перед новой властью – и заплатил за верность светлой памяти своего отца «тюрьмой и сумой», несправедливым приговором, восемью годами заключения, ссылкой, инвалидностью и безвременной смертью в 40 лет.А поводом для ареста стало его обращение в китайское посольство с информацией об отравлении отца и просьбой о политическом убежище. Вероятно, таким образом эти сенсационные мемуары и оказались в Пекине, где были изданы уже после гибели Василия Сталина.Теперь эта книга наконец возвращается к отечественному читателю.Это – личные дневники «сталинского сокола», принявшего неравный бой за свои идеалы. Это – последняя исповедь любимого сына Вождя, который оказался достоин своего великого отца.

Василий Иосифович Сталин

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее