Спаси ее

Все изменилось после Тулузы. Мне казалось, будто я ехал на машине по проселочной дороге. Я видел золотистые листья и тронутые багрянцем, но еще зеленые деревья, и ты была там, среди всей этой красоты, твоя голова лежала на моем плече, ты спала. А я смотрел на дорогу, ни о чем не волнуясь и всему улыбаясь. Приятное ощущение. Ты была так близко, и все остальное перестало иметь значение. Приехав сегодня в эту деревню, я ощутил новый прилив сил, словно все прожитые годы нужны были мне лишь для того, чтобы подготовиться к этой поездке.

Ответ машины:

Можешь писать мне все что хочешь – я готова ко всему. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.

Алексис продолжал, словно в горячке:

Знаешь, я так и не решился сказать тебе это в Дублине, но уже тогда я любил тебя.

Я догадывалась об этом.

Я страшно скучаю по тебе.

Я думала о тебе, Алексис. Но каждый раз понимала, что нас разделяет пропасть. У меня была дочь, я жила с Сашей. Он был добрым и благородным человеком, несмотря на все свои недостатки. Трусость была не последним из них, как показали последующие события. Наша с тобой долгая прогулка по улицам Дублина – одно из самых прекрасных воспоминаний в моей жизни. Я все чаще вспоминаю о ней по мере того, как мои дни подходят к концу.

Алексис забыл, что разговаривает с машиной:

Клара, наша встреча была невероятной. Ты помогла мне выразить глубоко спрятанные чувства, увидеть красоту мира. Ничего подобного со мной больше не происходило.

Я могу предположить, что ты сейчас чувствуешь.

Алексис почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.

Клара, я люблю тебя и всегда буду любить. Ты стала частью моей жизни, хоть я и сожалел об этом иногда, ощущая себя пленником прошлого и страдая от этого.

Алексис, меньше всего мне хотелось бы причинить тебе боль. Поэтому я должна сказать тебе нечто важное.

Что же?

Вдруг из ниоткуда появился аудиофайл. Алексис немедленно открыл его.

Это была запись голоса Клары.

Глава двадцать четвертая

Чердак в их нантском доме был небольшим. Они оба хранили там следы своей прежней жизни – старые книги, лыжные костюмы, запчасти для велосипеда. Один-два раза в год Клеманс поднималась наверх, чтобы смахнуть паутину.

Алексис – никогда.

Вплоть до той ночи, несколькими днями ранее.

Он долго искал тяжелый железный чемодан с потертыми углами. С этим чемоданом он не расставался с юности. Потом, сидя по-турецки, долго смотрел на него, спрашивая себя, хватит ли ему смелости встретиться с подавленными эмоциями прошлого.

Немного погодя он сказал себе, что, в конце концов, именно Клара заставила его сделать этот шаг, прислав ему «Психею».

На чемодане отсутствовал замок, но из-за ржавчины он открывался с трудом.

Когда он поднял крышку, в воздухе разлился затхлый запах. Внутри лежали комплекты скаутской формы, галстуки и рубашки, безупречно отглаженные его матерью. К ним он не прикасался десятилетиями.

На самом дне, под несколькими слоями одежды, была спрятана картонная коробка, доверху наполненная письмами и аудиокассетами. Почтовые штемпели на конвертах были канадскими, около половины из них – из провинции Онтарио. Штемпельная краска была то синей, то черной. И на всех один и тот же почерк – почерк Клары.

На нескольких кассетах были наклейки с рекомендациями для него: «Для вечеров, когда ты будешь чувствовать себя одиноко», «Мое сегодняшнее настроение» и т. п.