Спаси и сохрани

При этом подростковая дружба – крайне сложный и многоплановый феномен. Друг – не просто одноклассник, сосед или дворовый приятель, а человек, способный выслушать, понять и проявить эмпатию. Посвящая такого друга в самые сокровенные движения души, подросток рефлексирует, как бы зеркально познаёт себя, открывая новые грани собственного Я и постигая их значимость… Подростку важно чувствовать, что окружение его ценит, не ограничивает самостоятельность и не ущемляет достоинство…»

– А ты чего в дверях-то стоишь? – спохватился Михаил Валерьевич.

Вышел из-за стола, жестом пригласил Ваню за стол, сам сел рядом. Мальчик принялся растирать лицо, чтоб скрыть красноту от наметившихся слёз. Вожатый мягко улыбнулся и похлопал его по плечу:

– Я понимаю, как важно тебе мнение друзей в отряде. Но ты пойми, что и я тоже твой друг…

– Не друзья они мне! – возразил Ваня. – Только и умеют, что дразнить и издеваться! А ещё… Никто мне не верит…

– И не ценят, наверное?

– Не ценят.

– Ограничивают самостоятельность?

Ваня кивнул.

– Ущемляют достоинство?

– Да. Наверное…

– Ну, картина яснее ясного. – Вожатый хлопнул себя по коленям и выпрямился во весь рост – для солидности. – Приехав сюда, ты очутился в настолько экстремальной психологической обстановке, что эта обстановка стала разрушительным фактором твоей саморегуляции… – По взгляду Ивана вожатый понял, что тот ничего не понял из того, что понял сам вожатый несколько минут назад. – Короче, у тебя снизились инициативность и вера в себя. Но самое главное – образовалась неустойчивая социальная позиция!

В открытом окне запели цикады. Хотя это могли быть кто угодно – например, банальные сверчки, или кузнечики, или жирные жуки-усачи, похожие на больших начальников в маленьких конторах. Но Ване непременно хотелось, чтоб этот безмятежный стрекочущий звук издавали цикады. Которые непонятно как выглядят, неизвестно чем питаются и неясно где живут – как из какой-нибудь сказки.

А ещё хотелось, чтобы в тихий и тёплый июньский вечер существовали только этот кабинет, этот стул и эта лампа на столе. А все ужасы и потрясения минувшего дня растворились в памяти, как брошенная в горячую воду горстка сахара.

– Что же мне теперь делать?

Михаил Валерьевич сел напротив Ивана. Склонился лицом к лицу:

– Какие у тебя таланты?

– Влипаю в неприятные истории.

– А ещё?

Ваня задумался.

– Вот, прочти.

Перед мальчиком появился альбомный лист с распечатанным на принтере текстом.

– Положение о проведении конкурса чтения стихов. В целях воспитания чувства глубокого патриотизма, любви и уважения к русской культуре и богатствам русского языка…

– Читай ниже.

– …приказываю: 1. предоставить от каждого отряда по одному участнику на конкурс чтения стихов о России; выбор стихотворения – на усмотрение вожатых отрядов; 2. для согласования выбранных стихотворных произведений и решения прочих организационных вопросов обращаться к Евгении Александровне …, и.о. старшей вожатой. Контроль за исполнением приказа оставляю за собой. Директор лагеря «Улыбка» Доходягин Л.П. Вы хотите отправить меня на конкурс? Нет, только не это!

– А чего нет, когда да? – Вожатый непонимающе развёл руками.

– Я не хочу!

– Тебе сейчас необходима психолого-педагогическая поддержка. А творческое занятие – лучший способ быстро адаптироваться в новой среде.

– Не нужно мне адаптироваться! Я хочу домой!

– Взамен проси всё, что пожелаешь.

– Прямо всё?

– В пределах разумного. Ты гамать любишь?

– Бывает.

– Могу скрафтить золотую кирку.

– Спасибо, но она быстро ломается. А вот если телефон…

– Там и его сделать можно?

– Я про реал.

Вожатый присвистнул.

– Ничего себе запросики! Где ж я тебе в такой глуши новый телефон куплю?

– Мне не нужен новый, мне нужен мой. Я позвоню родителям. Я не хочу больше оставаться в этом лагере! Не хочу читать стихи! Тем более – со сцены. Я боюсь! Тут происходит что-то непонятное! И страшное! Я очень боюсь! Мне нужно домой. Дайте мне мой телефон!