Спаси меня

– Руби, – подоспел Джеймс и представил нас друг другу: – Руби, это Сирил.

– Руби! Алистер рассказал, что он пригласил тебя. – Рэн подошел к нам, улыбаясь. Я подавила желание отвернуться.

– Привет, – ответила я с вымученной улыбкой.

Он поприветствовал Джеймса и снова посмотрел на меня. Сигнал, который он передавал своей грязной, заносчивой улыбочкой, я поняла сразу: здесь мое царство. Здесь я всем заправляю.

Тут Джеймс положил руку мне на спину.

– Си, будь гостеприимным хозяином и предложи нам что-нибудь выпить.

Он говорил обычным тоном «Джеймс-Бофорт», и если я никогда не позволила бы так командовать мной, его друзья, казалось, были не против. Они посмеялись и провели нас мимо лестницы в конец холла. На ходу Сирил поднял пару шариков и бросил их вверх, затем открыл дверь, ведущую в просторный салон.

Помещение было меньше, чем холл, но в нем находилось человек пятьдесят: одни танцевали, другие разговаривали. Музыка громко гремела, и от дыма у меня начали слезиться глаза.

Вечеринки, на которых я бывала до сих пор, можно пересчитать по пальцам одной руки. То были небольшие встречи в нашем парке в Гормси и – один-единственный раз – празднование пятнадцатилетия одноклассницы. Она пригласила меня из лживой вежливости, а я пошла, потому что мама настояла на том, чтобы я предприняла попытку как-то сблизиться с одноклассниками. Все кончилось тем, что я половину вечера простояла в углу, дергаясь под ужасную музыку, про себя отсчитывая минуты, когда же можно будет уйти домой.

То, что происходило здесь, вообще не имело ничего общего с моим опытом. Вместо дешевого пива в пластиковых стаканчиках гости пили дорогое спиртное из хрустальных бокалов. Музыка играла не из бумбокса, а из стереосистемы, колонки которой встроили в стены. Кроме того, здесь было много обнаженных частей тела.

В общем, элитная вечеринка.

Я огляделась, пытаясь осознать все происходящее. Басы были настолько громкие, что пол у меня под ногами вибрировал.

Не сразу я обнаружила застекленный зимний сад, примыкающий к этому залу. Там находился огромный подсвеченный бассейн, к которому я ни в коем случае не должна приближаться.

Несколько гостей плавали в нижнем белье и брызгали водой на людей, расположившихся у бассейна. Другие сидели, покуривая сигареты и потягивая напитки, на диванчиках антикварного вида, обитых бархатом и наверняка стоящих целое состояние.

Я была настолько захвачена происходящим, что не сразу заметила, что Джеймс о чем-то спрашивал.

– Что-что?

Джеймс немного наклонился ко мне, и его рот оказался на уровне с моим ухом:

– Чего ты хочешь выпить, Руби Белл?

Мурашки пробежали по спине и дошли до рук. Я проигнорировала это.

– Колу. А если ее нет, то воду.

Джеймс слегка отклонился назад:

– Ты не против, если я выпью?

Я отрицательно помотала головой:

– Нет.

– Отлично. Сейчас вернусь.

И они с Сирилом тут же исчезли. Рэн остался и посмотрел на меня с ухмылкой всезнающего.

– Ты вообще не пьешь? – Это прозвучало как провокация.

Стоило огромного усилия тут же не развернуться и не уйти. Или наорать на него при всех? Но мне два года удавалось его игнорировать – и я не позволю теперь из-за пары глупых высказываний вывести меня из себя.

– Нет, – коротко ответила я.

Рэн на шаг приблизился, я тут же отступила.

– А почему нет, Руби? – спросил он и сделал еще один шаг, пока я не почувствовала спиной стену. – У тебя был плохой опыт с алкоголем?

Я распознала алкоголь в его дыхании, кроме того, мне бросились в глаза расширенные зрачки. Интересно, не принял ли он что-то, помимо скотча.

– Ты прекрасно знаешь, почему я не пью, Рэн, – холодно ответила я, напрягшись. Если он не оставит меня в покое, я за себя не ручаюсь. Слева я боковым зрением заметила темный деревянный комод, на котором стояли несколько статуэток и лампа.

Я знаю, как защититься.

– Я прекрасно помню тот вечер, – возразил Рэн. Он поднял левую руку и уперся ею в стену у моей головы.

– А я нет, – произнесла я, стиснув зубы. До сих пор в школе он не трогал меня. Он ни разу не сделал ни одного намека на то, что произошло в тот вечер два года назад – тогда зачем же он делает это сегодня?

– Правда не помнишь? – прошептал он и придвинулся ближе.

Короткое замыкание. Я обеими руками оттолкнула его от себя.

– Нет никакого желания повторять это, Рэн.

Он больно схватил меня. Я в панике озиралась по сторонам. Но тщетно.

– А я до сих пор помню, что ты тогда шептала.

– Все из-за того, что ты меня напоил.

– Ах, в самом деле? – На его лице опять возникла грязная ухмылка: – Алкоголь дает свободу затаенным мыслям, Руби. Ты хотела этого так же сильно, как и я.

Я окаменела, вспомнив о той ночи: учащенное дыхание Рэна, беспокойные руки на моем теле. При мысли об этом бросило в жар. С одной стороны, от жгучего стыда, с другой, оттого, что я действительно испытывала наслаждение. Только то, как это происходило, смущало меня до сих пор.

Рэн хотел что-то сказать, но тут позади нас послышался голос, строгий, но вместе с тем уставший:

– Оставь ее в покое, Фицджеральд.