Спаси меня (ЛП)

— Потому что ты помог мне, когда я нуждалась в тебе. Потому что я не одинока, когда ты рядом. Потому что ты спасаешь меня, когда я не прошу тебя. — Она проглотила слезы и открыла рот, чтобы сказать, какой Винс большой и сильный, и чудесный. Лучший мужчина из всех, что она знала. Вместо этого у нее вылетело нечто мучительное и новое, и по-настоящему ужасное: — Потому что я люблю тебя.

Между ними повисла напряженная тишина.

А потом Винс, наконец, сказал:

— Спасибо.

О, Боже. Он только что поблагодарил ее?

— Давай доставим тебя домой?

Его руки не двинулись, но слова ощущались как удар. Она только что сказала, что любит его, а Винс ответил благодарностью и предложением отвезти ее домой.

— Уже поздно.

Сэйди быстро надела свое черное платье и сунула ноги в ковбойские сапоги. Никто не произнес ни звука, когда она взяла шляпу и клатч по дороге к двери. Неуютная тишина наполняла кабину пикапа, пока Винс вез ее к «Джей Эйч». Неуютная тишина, которой не существовало раньше. Даже в первый раз, когда Сэйди увидела Винса, стоявшего на обочине шоссе около пикапа с открытым капотом.

Сэйди не спросила, позвонит ли Винс или напишет ли смс. Не спросила, когда увидит его снова. Больше никаких заявлений о любви. Она была для этого слишком гордой. А ее любовь была последней в списке его желаний. Винс всегда ясно выражался насчет этого, и, глядя, как удаляются задние огни его пикапа, Сэйди знала, что все закончилось.

А что она ожидала? Винс прямо сказал, чего хочет. И она хотела того же, но где-то в последние недели начала испытывать к нему чувства. Начала ощущать что-то большее, чем страсть.

Мерседес Джоанна Холлоуэл похоронила отца, влюбилась и получила отставку в один день.

ГЛАВА 17

Резкий, влажный ветер холодил руки и лицо Винса. Рев из выхлопных труб его «харлея» сотрясал воздух Морнинг-Глори-драйв в Киркланде, штат Вашингтон, пригороде Сиэтла. Коннер, подпрыгивая, своим шлемом уже где-то в десятый раз задел Винса по подбородку, пока они медленно ездили взад и вперед по улице перед домом Отэм. На обоих были кожаные бомберы, но на Коннере куртка сидела плотнее, чем в прошлый раз, когда вдвоем c дядей они ездили по этой улице.

Прошло пять месяцев с тех пор, как Винс уехал из Вашингтона. Пять месяцев, которые почему-то казались годами.

Винс замедлил ход мотоцикла, когда они оказались напротив дома, где на подъездной дорожке стоял арендованный грузовик.

— Еще разок, дядя Винс! — перекричал Коннер раскаты двигателя.

— Давай.

Они развернулись и направились обратно по трехполосной улице. Винс сбился со счета, сколько раз пришлось проехать туда и обратно. Когда он, наконец, остановил байк на подъездной дорожке за грузовиком, Коннер запротестовал:

— Не хочу останавливаться.

Винс заглушил двигатель и помог племяннику спуститься на землю.

— В следующий раз, когда я буду в городе, нужно купить тебе новую куртку. — Подцепив каблуком ботинка подножку, он откинул ее. — Может быть, твоя мама разрешит нам съездить в парк.

Отэм ненавидела «харлей», но Коннер так сильно любил его, что она всегда разрешала им кататься перед домом. Не быстрее пятнадцати миль в час.

Коннер взялся за застежку под подбородком.

— А я смогу порулить?

— Мы поговорим об этом, когда у тебя ноги будут до земли доставать. — Винс приподнялся с сиденья байка и перекинул через него ногу. — Только не говори маме.

— Или папе.

— Что? Твой отец не любит мотоциклы?

Ясно.

Коннер пожал плечами и отдал Винсу шлем.

— Не знаю. У него нет ни одного.

А все потому, что тот парень — неженка.

— Иди скажи своей маме, что я уезжаю.

— Не хочу, чтобы ты уезжал.

Винс положил шлем на сиденье.

— И я не хочу уезжать. — И опустился на одно колено. — Буду скучать по тебе.

Клепки на его куртке звякнули, когда он обнял Коннера. Боже, племянник пах все так же. Стиральным порошком, который использовала его мать, и маленьким ребенком.

— Когда ты вернешься домой?

Хороший вопрос. Винс и сам не знал точно.

— Когда продам заправку и заработаю кучу денег.

Только теперь он не чувствовал себя здесь как дома. И больше не знал, что значит чувствовать себя как дома.

— А можно мне кучу денег?

— Конечно.

А кому еще Винс может их оставить?

— А «харлей»?

Встав, он закинул Коннера на плечо.

— Если только я однажды не найду другого маленького мальчика, которому смогу его подарить. — Племянник взвизгнул, когда Винс пару раз хлопнул его по попе и снова поставил на ноги. — А теперь беги и приведи свою маму.

— Хорошо. — Коннер повернулся на пятках кед с Человеком-пауком, бросился к входной двери и закричал, взбегая по ступенькам: — Ма-а-ам!

Его дядя открыл заднюю дверь фургона и вытащил сходни. Закатил «харлей» внутрь и привязал его между внешней стенкой и кожаным диваном. Винс провел в Вашингтоне три дня. Пил пиво со старыми друзьями, общался с сестрой и Коннером и грузил в фургон такие предметы первой необходимости, как кровать, кожаный диван и шестидесятичетырехдюймовый телевизор.

— Коннер говорит, ты хочешь маленького мальчика? Знаю, что я не та, кто может давать советы, но прежде чем заводить ребенка, тебе следует обзавестись женой.