Спаси меня от одиночества (СИ)

Пожимаю плечами, готовая сквозь землю провалиться. Одному смешно. Второй хмурится. И я… опять вся красная.

— Мне правда надо к маме, она уже ждёт.

Сбегаю, если честно. Слышу шаги позади и даже не гадаю, кому принадлежат. Я уже могу угадывать их с закрытыми глазами.

Ерунда какая-то!

***

Обнимаю маму, вдыхая её духи и запах лекарств. Никак не могу отлипнуть.

Вика лежит на кровати бледная. Спит.

— Не говори ей ничего. Врач сказал, что с девочками сначала поработает психолог. Ещё из участка должны прийти. Твой знакомый написал заявление.

— Я знаю, — шепчу. — Он адвокат, мам.

— Где ты такого нашла? я вчера не в состоянии спросить была. А он сегодня явился. Кофе мне принёс. Потом ещё несколько раз заходил. С Викой побыл, пока я быстро в душ бегала.

— Он хороший. Это тот самый Кен. Ну с рестораном, помнишь?

— Помню. На фото вроде другой был.

— Просто фотка неудачная.

— Симпатичный. И, кажется, ты ему нравишься, Никуш.

Блин, мама!

— Да нет, — прикусываю губу. — Мы друзья.

— Наивный мой ребёнок. Он уже взрослый для дружбы с девочкой, которая его ощутимо моложе. Будь осторожна, дочь. Обещай мне, что не будешь совершать глупости.

— Мамаааа!

— Т-ш-ш-ш, не кричи! Я вот дурочкой была, полетела на огонёк.

— Мам, — поглаживаю её по волосам, — ну вы же хорошо с папой жили. Это потом уже случилось.

— Потом… Не знаю, Ник. Сейчас начинает казаться, что я с самого начала многое не замечала. А ведь влюбилась в него с первого взгляда. Посмотрел на меня, и я пропала. Тут же.

Мама задумчиво вглядывается в облака за окном, а я просто сижу и жду. Минутка откровенности царапнула моё сердце.

Жгучая обида на отца снова подняла свою голову. И как по мановению волшебной палочки, после короткого стука, он появляется в палате.

Аккуратный. Костюм идеально сидит на фигуре. Модная молодёжная стрижка, новый парфюм. Всё в нём чужое.

И выражение лица тоже чужое.

Мама каменеет. От неё веет холодом и морозом.

— Андрей, выйди. Вика спит, ей нужен отдых.

Папа переводит тяжёлый взгляд на сестрёнку и поджимает губы. Раздувающиеся ноздри говорят о том, что он в ярости. Я видела его в таком состоянии…

— Упустила, — шипит. — Я говорил тебе, что мать из тебя такая же ху#вая, как и жена. Доверие? О каком доверии можно говорить с ней?

Сжимаюсь на своём месте, как от удара. Внутри сжимается знакомая пружина.

— Не смей так говорить про маму, — подрываюсь, но отец ловит меня за запястья и с силой усаживает обратно. — Мало вас обеих драли.

— Андрей!

— Рот закрой! Вику я забираю. Сейчас пойду к врачу и договорюсь, чтобы её выписали. Не умеешь следить, не берись.

Мама начинает плакать и мотать головой. Я, всё ещё прижатая к стулу, трепыхаюсь, не понимая, как из любящего папы этот мужик превратился в настоящего монстра. Такое в сказках бывает!

— Сидеть, — бросает мне и широкими шагами пересекает палату.

Сумку, принесённую мной, бросает на пол. От удара с твёрдой поверхностью кружки бьются. Мы слышим звон стекла.

— Собери её вещи. Скоро вернусь.

— Мам, — зову, как только широкая спина исчезает за дверью, — мамуль. Мы не отдадим ему Вику! Мы… Мы что-нибудь придумаем! Кен ведь адвокат! Он подскажет…

Срываюсь с места. Выскакиваю и чуть не падаю, врезавшись в мужскую грудь.

Глава 33. Антон.

— Это чё было?

Малышев разворачивает меня и прижимает к стене, приставив согнутую в локте руку к горлу.

Глаза прищурены, а губы подрагивают в ухмылке.

— Спокойно, — отстраняю друга и, пройдя в его палату, падаю на койку.

Забрасываю руки за голову и рассматриваю лампы дневного света, от которых быстро начинают слезиться глаза.

Сжимаю переносицу пальцами и шумно выдыхаю.

— Мне нечего сказать.

— Но я правильно понял?

Кеша стоит у окна, подпирая подоконник бёдрами и сверлит меня своим фирменным взглядом. Ему явно не нравится то, о чём он догадывается.

Мне тоже не нравится, но пути назад тупо нет.

— Думаю, да.

Принимаю вертикальное положение. Сажусь, расставив ноги, и упираюсь предплечьями в колени.

— Значит, мне не показалось тогда.

Вскидываюсь. Теперь моя очередь сканировать друга и вопросительно поднимать бровь.

— Не показалось?

— В ресторане.

— Ты подошёл, когда она уехала.

Мы не называем имени, но обоим понятно, о ком речь.

— Не забывай, кем я работаю.

Вздыхаю.

— П#здец, Тоха, — лицо Кеши принимает страдальческое выражение. — Она маленькая ещё. Для тебя маленькая.

— Ей девятнадцать.

— А тебе? Девять лет разницы. Ты хоть понимаешь, как тяжело будет?

Понимаю ли? Наверное, да. Наверное, понимаю.

Скорее всего, даже отдаю себе отчёт в том, что будет п#здец, как сложно. Возможно, долго.

— Я решил.

— Она не для игр, Антох.

— Я в курсе. Спасибо, что напомнил, — слабо улыбаюсь. — Давай сменим тему?

Малышев ждёт, готовый переключиться. Есть в нём то хорошее качество, позволяющее быть с близкими людьми на одной волне.

Пересказываю о цели визита Вероники. Про пацана говорю.

— Хочешь, чтобы я замял? Дружище…

— Нет, — перебиваю, вставая на ноги и занимая место рядом с Кешей. — Оступился, когда один раз. Как девчонки. Пусть нанимают юриста или нескольких. Я — пас.

— А я доведу до финала. Дело принципа.