Спаси нас

– И вот я спрашиваю себя, когда же ты наконец поймешь, что ты не можешь продать свою долю в «Бофорт».

Волосы у меня на затылке встали дыбом.

– Согласно договору я должен найти партнера и представить его акционерам.

– И ты действительно веришь, что правление согласится на продажу фирмы Фионе Грин?

Сердце ушло в пятки. Я почувствовал, как во рту разом пересохло, пока отец смотрел на меня непроницаемым взглядом и в глазах его было полное знание того, что он говорил.

И откуда бы ему знать о моих переговорах с Фионой? Вероятно он помнит, что представления Фионы о предприятии схожи с представлениями мамы, и в этот момент меня охватило страшное предчувствие.

Я тяжело сглотнул.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я думаю, ты понимаешь, что я хочу сказать.

Я смотрел на него непонимающе. В воздухе растворилась моя надежда полностью отойти от дел «Бофорт», равно как и уверенность, что наследие моей матери перейдет в хорошие руки. Я смог выжать из себя лишь горькую усмешку:

– Хотелось бы узнать.

– Тебе должно быть ясно, во что ты впутываешься.

Я отрицательно качал головой, глядя отцу прямо в глаза:

– А ты и впрямь невыносимый.

Челюсть у него напряглась:

– Я пытаюсь спасти наследие нашей семьи, а ты делаешь все, чтобы его уничтожить.

– Это не наследие нашей семьи, это наследие маминой семьи. И Офелии, – выдавил я. – И я ничего не разрушаю. Мне просто нечего делать с этим предприятием. Почему ты этого не понимаешь?

– Ты еще даже не попробовал. – Он горько рассмеялся. – Более того, в тот момент, когда все стало серьезно, ты сбежал.

– Ты чуть не разрушил будущее моей девушки. Ты предлагал деньги мужчине, которого любит Лидия, чтобы он исчез из ее жизни. Если ты действительно веришь, что я смогу смотреть тебе в глаза, не испытывая отвращения… – Я помотал головой. – Тогда я не знаю, что мне еще сказать.

Отец молча глядел на меня, лицо его было неподвижно.

Одна секунда, две, три – дольше я не выдержал тишины.

– Зачем ты приехал? – снова спросил я.

– Чтобы сказать, что в понедельник в пятнадцать часов жду тебя на заседании правления. – Он поправил запонки на манжетах.

– Ты услышал хотя бы одно слово из того, что я произнес? А что, если я не приду? Ты заставишь меня работать в «Бофорт»?

Собственно, это был риторический вопрос, но лицо моего отца даже не дрогнуло.

Я продолжал смотреть на него:

– Не может быть, чтобы ты всерьез так думал.

– Я хотел бы закончить эти распри между нами, сын, – начал он. – Я хотел бы, чтобы мы снова были в одной упряжке. Сообща. Так, как мы с Корделией планировали с момента твоего рождения.

Упоминание маминого имени из его уст заставило мой желудок судорожно сжаться.

– Не могу поверить, что ты действительно думаешь, что между нами когда-нибудь все наладится.

– Джеймс, – сказал отец, но я отрицательно покачал головой:

– Я не вернусь в «Бофорт», папа. Никогда.

На какое-то время в комнате установилась мертвая тишина, и мы просто смотрели друг на друга. Взгляд отца был мрачным, мой решительным.

И тогда отец достал из внутреннего кармана пиджака телефон:

– Ты не оставляешь мне выбора.

Дурное чувство растеклось в желудке.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я.

Но он проигнорировал меня и начал что-то набирать в телефоне.

– Что ты делаешь? – спросил я, с ужасом понимая, как сипло звучит мой голос.

Отец посмотрел на меня. Хотя мы одного роста, было такое ощущение, что он разглядывает меня сверху и вот-вот разочарованно покачает головой.

– Я попытался действовать по-хорошему. Но ты настолько одержим тем, чтобы бездарно выбросить свое будущее на помойку, что мне не остается ничего другого, кроме как подтолкнуть тебя в нужном направлении.

Угрозу, прозвучавшую в его словах, невозможно было пропустить мимо ушей. Но я не позволю ему запугивать меня. Никогда больше.

Я сделал глубокий вдох.

– Никому не придется толкать меня в нужном направлении, свою дорогу я найду сам. И если ты пришел только для того, чтобы угрожать мне, вместо того чтобы поздравить свою дочь с беременностью и отпраздновать это вместе с ее друзьями, то тебе лучше уйти и оставить нас в покое навсегда, – сказал я как можно спокойнее.

Отец улыбнулся:

– А ты знал, что Хелен Белл чуть ли не каждый день уносит домой товары из той маленькой пекарни, в которой работает? Хотя это запрещено?

Кровь застыла у меня в венах.

– То половинку пирога, то пакетик булочек…

– В противном случае это все было бы выброшено, – тихо сказал я. – Ты говоришь так, будто она ворует.

Отец пожал плечами:

– Но так ли посмотрит на это ее новый начальник? Ты действительно хочешь довести до этого?

Я не посмел двинуться даже на миллиметр.

– И стандарт гигиены в том ресторане, где работает Ангус Белл, тоже, кажется, ниже плинтуса. Я знаю нескольких людей, которые подтвердят, что отравились там. И когда об этом пойдут разговоры… – Он пожал плечами: – Нехорошо.

Комната внезапно показалась мне несказанно душной. Не хватало воздуха.

– Что будут делать Беллы, если вдруг лишатся дохода?

– Папа…

Он прищелкнул языком: