Спасибо, Mоpфей

-- Именно! Но даже Пикассо не смог бы сделать этого - научить кого-то рисовать такие же картины. Все самые удачные подделки появляются в результате простого анализа его работ. В нашем случае, максимум, что ты можешь делать - попытаться скопировать меня самостоятельно.

-- Ну...-- промолвила она, сомневаясь,-- я, конечно, не первый день рисую...

В этот момент я проклял братьев Грин, которые решили учудить подобное мероприятие. Правда, потом я вспомнил, что впереди еще ученики. Неплохо было бы отделаться от них, научив Анну "своему стилю"... Дальше пусть она их учит! Видимо, подсознательно я все еще пытался решить вопрос с нижним бельем, потому что она вдруг спросила:

-- Ты долго еще будешь просвечивать меня взглядом?

Нет, она не возмущалась, просто спрашивала, как будто бы интересуясь прогнозом погоды на завтра. Я все-таки спросил.

-- Только на работе,-- повторила она, завороженно глядя на меня.

Значит, дома не носит. Неплохо. Но дело принимало ненужный оборот, простое желание узнать, носит ли девушка нижнее белье, могло привести к иным, нежели обсуждение комиксов, разговорам.

Я поднялся и дойдя до двери закрыл ее. Ни к чему будет, если кто-то ненароком услышит наш разговор. Я сказал себе, что это только "для надежности", хотя не понимал еще, было ли это действительно так.

-- Итак,-- сказал я, возвращаясь.-- Я начну рисовать, а ты будешь смотреть. Если какие-то моменты будут вызывать сомнение спроси. Потом нарисуешь что-нибудь сама.

-- Хорошо,-- ответила Анна, оживая.

"Проехали?" -- спросил я себя.

Достав из ящика несколько листов бумаги, я принялся делать набросок, забыв на несколько минут о своей ученице. Не могу иначе. Я знал, что рисую. Знал заранее, какой должна быть картинка.

-- Ну, что скажешь? -- я подвинул лист с наброском Анне.

-- Кто это? -- она пожала плечами.-- Ты придумал новую историю?

Я закрыл глаза, чтобы не сказать лишнего. Хорошо, что никого из братьев нет, а они бы могли захотеть поприсутствовать на этих занятиях.

-- Ладно. Смотри,-- я указал на человека, который сидел за столом.

Пока что, это был только набросок, но достаточно полный, чтобы уловить общую идею.

Человек был одет по средневековой моде, а рядом с ним стоял еще один - неприметный пухлый человечек с лицом, искаженным ужасом. Судя по обстановке, дело происходило в каком-то баре.

-- Ты рисуешь людей по стандарту,-- она была разочарована.

-- Ну да,-- подтвердил я,-- я же сказал, что у меня нет своего стиля.

-- Но тот комикс, который ты сделал, расходится миллионными тиражами!

Этого она явно не могла понять. Как и я сам.

-- Главное не исполнение, главное - идея. Это же не книга...

Она кивнула, хотя я ясно видел, что она не верит. Надеялась, что я поделюсь производственным секретом, который до сей поры скрывал от всех.

-- Ну и что это будет?

-- Не знаю,-- я повторил набросок с разными позами толстячка, который, по всей видимости, был владельцем заведения, и посетителя, который владел грозного вида мечом.

Анна вскочила с места и стала ходить по студии, расплетая косу. Видимо, так она давала выход напряжению. Ха, понятное дело - ей не очень хочется потерять это место. Все хотят дружить с "Комик Бардс".

Мне стало ее жаль. Мне-то нечего бояться в любом случае братья Грин скоро меня за третьего брата будут держать.

-- Энн,-- вернись пожалуйста,-- сказал я, специально произнося ее имя на американский манер.

И она вернулась, послушно села рядом.

-- Ты не знаешь, о чем комикс? Но это абсурд! Как ты будешь рисовать продолжение?

Но я знал. Не все, а лишь часть того, что случится с главным героем. И тогда на бумаге появились черные личности с красными глазами - теперь я использовал цвет, чтобы придать рисунку определенность.

В тот день Анна еще долго допрашивала меня, но ничего мы с ней не добились. Робкие попытки продолжить сюжет не увенчались успехом - его не было. Сюжета просто не существовало.

@@@

Когда боль приходит в побежденное тело, ее еще можно стерпеть, пусть даже дорогой ценой, но если вместе с болью приходит позор... Это намного больней. До сей поры только несколько человек осмелились победить меня. Но позже... набравшись сил, я мстил им всем. Не потому, что во мне просыпалась гордость, а просто - так должно быть, иначе никто больше не наймет трусливого воина.

Голова разламывается на части, я пытаюсь открыть глаза, преодолев боль. Мне это почти удается и через маленькие щелочки я вижу туманный горизонт водной глади. Это не галлюцинация. Я начинаю ощущать легкую качку.

Должно быть, Кельт Оберхейм теперь уже очень далеко, а судно, на котором я нахожусь, увозит меня по водам залива Медуз... в направлении другого берега, который принадлежит Кельту Гард. Оберхейм и Гард - города-братья, как были братьями их основатели.

Я прав, ибо ближайшее море находится очень далеко, до него сотни километров.

Наконец я сбрасываю с себя сонный мир, оболочку из боли, и оглядываюсь, чувствуя на руках кандалы. Меня бросили прямо на палубе, на мешках с каким-то грузом. Что же, возможно я и сам стал грузом.