Спасите ректора!

– Во время Пятой войны я участвовал в боевых действиях и сильно превысил использование магического резерва. Нет, я не лишился магии, но теперь с трудом чувствую подобные заклинания. Будь то ловушки, или проклятия, или иллюзии, подобные той, что нацепил Энджи.

– Брат об этом знает?

– Да. Поэтому и был уверен, что его затея удастся.

Я замолчала. Потеря чувствительности к магии – это совсем не весело. Шутки шутками, но ведь случаются достаточно серьезные вещи вроде тех же проклятий. Не почувствовать их – значит погибнуть.

– После окончания войны мне пришлось покончить с боевой магией, – продолжал Рей, – и я посвятил себя науке. Как видите, успешно. Но Энджи… Он не видит границ, когда хочет чего-то. А сейчас он желает, чтобы я не настаивал на его обучении в университете, а отпустил на все четыре стороны.

Получается вечер откровений. Стало немного неуютно. Все-таки мы – посторонние люди. Но, видимо, Рей рассказывает об этом только потому, что я – куратор Энджела и декан его факультета. И именно мне придется столкнуться с последствиями его шалостей, которые постепенно растут и множатся.

– Так почему же не отпустите? – спросила я. – Энджел – взрослый юноша. Уверена, вы сами в его возрасте не сидели дома. Сколько вам было, когда вы участвовали в том бою?

– Двадцать, – ответил Рей.

– Вот видите. А ему уже восемнадцать.

– Ситуация другая, Аманда. Я хотел бы объяснить, но это дело семейное. Просто поверьте на слово, сейчас для моего брата небезопасно находиться за стенами университета. Я бы предпочел, чтобы вы не выдавали ему пропуск в город. Пока он здесь под чужим именем, он в относительной безопасности. А там – нет.

Еще более скверно. Значит, обучение Энджела именно здесь – не прихоть Мышонка, а необходимость? У нас ведь замечательная система защиты, ее не так-то просто преодолеть. И настоящего имени мальчишки никто, кроме меня, не знает. Но тут мы сталкиваемся с проблемой, и имя ей – Энджел.

– А чего хотел он сам? – спросила я.

– Да ничего, – вздохнул Рей. – Если бы он выбрал любое другое учебное заведение, я бы поддержал его. Но Энджи все делает мне назло.

– Почему?

– Считает, что я ограничиваю его свободу. И много чего еще. Простите, Аманда, я расстроил вас.

Нет, я не расстроилась. Скорее, прониклась, неожиданно для себя. Все-таки чудо в перьях – мой студент, и я за него отвечаю. И какой бы бестолочью ни был Энджел Риад, нельзя допустить, чтобы с ним что-то случилось.

– Я займусь им, – пообещала Рею, но не стала добавлять, что и самим Реем займусь тоже. – Не беспокойтесь, ректор Денвер. Думаю, ваш брат угомонится и поймет, что вы сделали правильный выбор, когда привезли его сюда.

– Надеюсь на это, – грустно улыбнулся Мышонок. – И если уж мы разговариваем откровенно… Я подозреваю, что кто-то наложил заклинание на порог в моей комнате, но само заклинание отыскать не могу. Вы мне не поможете?

Настала моя очередь краснеть. Заверила Мышонка, что поищу со всей тщательностью. Бал как раз шел к своему завершению, и после небольшого фейерверка все разбрелись по комнатам, а я сняла проклятие с порожка и перевесила его обратно на половицу, только на другую. На которую Мышонок будет наступать хотя бы через день. Утром скажу ему, что нашла заклинание и убрала. А пока что надо осмыслить все, что сегодня произошло.

Но даже дойти до кровати я не успела. Вспыхнули защитные заклинания, навешенные на балкон, чтобы не шастал кто попало, и послышался громкий вскрик. Вот зараза! Распахнула дверцу на балкон и увидела Энджела, висевшего в воздухе.

– Уронить вас, что ли, студент Риад? – спросила у него ласково.

– Не надо, – поспешно ответил парнишка.

– Тогда зачем было залезать в мою комнату через балкон?

– Потому что комендант не пропустит через дверь.

Логично. Я поставила Энджела на пол и только потом сняла путы, любуясь эффектом наложенного заклинания. Все тело Риада покрывали бородавки. Почему-то именно эта ассоциация пришла, когда увидела лягушек. А еще он слегка почесывался, и я знала – с каждой минутой зуд усиливается.

– И зачем пожаловали? – спросила я.

– Уберите заклинание, – потребовал Энджел.

– Не понимаю, о чем вы, – пожала плечами. – Но сейчас лично отведу вас в общежитие, а там делайте что хотите.

– Я… – Синие глазищи угрожающе блеснули, но слова расходились со взглядом. – Я прошу прощения, декан Дейлис.

– За что это? – поинтересовалась я.

– За лягушек, которые на вас посыпались. Не думал, что именно вы будете танцевать с Реем.

Правильные слова. Но воспитательный эффект пока что не достигнут.

– Хорошо, я уберу бородавки, студент Риад, – сказала в ответ, – но при одном условии. Утром вы извинитесь перед ректором за лягушек и пиджак.

– Что? Нет! – Энджел вспыхнул как спичка.

– Да. Иначе бородавки вернутся – на неделю минимум. Представьте, с каким удовольствием над вами будут потешаться однокурсники. Вы ведь уже успели заслужить их нелюбовь.

Видимо, Энджел представил. Потому что опустил голову и сказал:

– Я извинюсь.