Спаситель и сын. Сезон 2

Главным просчетом Джимми было то, что он требовал от Эллы быть девочкой.

— Вот и хорошо, с завтрашнего дня буду пожимать ему руку, — заключила Элла. — Хорошо, что я к вам пришла. Со мной так часто бывает, сижу в приемной и идти в кабинет не хочется. А когда ухожу, будто камень с души свалился.

— Пиши, пожалуйста, — посоветовал Спаситель.

— Да. У меня появилась одна идея, пока я вас слушала.

Элла поспешила сказать, что, конечно, она внимательно его слушала, но при этом думала еще о чем-то другом.

— И о чем же ты думала?

— Это будет история девушки, которая носила мужскую одежду, и все будет происходить в Средние века.

Элла постоянно обыгрывала один и тот же сюжет, но теперь она уже не перевоплощалась в рыцаря Эллиота, она была переодетой в рыцаря девушкой.

— Ей придется жить среди мужчин, участвовать в турнирах, носить доспехи, сражаться мечом… Э-э-э-э, — недовольно протянула она, — это слишком похоже на Жанну д’Арк.

— Но все может кончиться не так плохо, — предположил Спаситель.

— Ну да, она выйдет замуж за епископа Кошона! — насмешливо отозвалась Элла.

— За епископа Кошона, — повторил Спаситель.

— Вы же знаете, он приговорил Жанну д’Арк к костру.

— Все мужчины свиньи[55], — процитировал Спаситель расхожее мнение.

— Вы про Джимми?

— Который побывал у нас сначала лохом.

— Бедняжка.

Оба рассмеялись. Шуткой можно все расставить по местам, пошутишь и поймешь: огорчаться было не из-за чего. Прощаясь, Спаситель и Элла пожали друг другу руки, глядя в глаза.

— Для вас мне никогда не хотелось быть невидимкой, — сказала девочка.

Когда Элла ушла, Спаситель вспомнил, что они не поговорили о Джеке, хомячке, которого она попросила ей оставить. Может быть, родители даже слышать не захотели о хомячке. Спаситель со вздохом взял клетку с мадам Гюставией и двинулся по коридору с ощущением, что волочит за собой пушечное ядро.

Вошел в кухню и очень удивился: Габен, Жово и Лазарь чистили картошку.

— Наряд на чистку картошки, — буркнул старый легионер.

— Мы сделаем картошку фри, — радостно сообщил Лазарь.

— У нас нет фритюрницы, — охладил его радость отец.

— У меня в хозяйстве есть тазик из нержавейки, — сказал Жово.

— А я купил подсолнечного масла, — прибавил Габен.

Военный отряд встал в кухне лагерем.

— Жово научил нас маршу легионеров, — похвастался Лазарь. — Он смешной.

И, стараясь добавить воинственности в свой голосок, он запел:

Глянь! Вот кольцо из колбас! Колбас! Колбас!Съест их Швейцария! Съест Эльзас!

Бельгийцы получатДулю под нос,Стрелять не умеют,Нос не дорос![56]

— Мне… Мне пора на работу, — едва выговорил потрясенный Спаситель. — Еще одна консультация, и я присоединюсь к вашему батальону.

Последние пациенты понедельника — пожилая пара. На старости лет супруги возненавидели друг друга. Стоило ей начать говорить, как он ее прерывал. Только он пускался в объяснения, она заглушала его громким голосом. Что можно было понять в этой какофонии? Только то, что какофонией стала вся их жизнь с тех пор, как муж ушел на пенсию и расположился на территории жены. В голове у Спасителя неотвязно звучал марш легионеров:

Бельгийцы получатДулю под нос,Стрелять не умеют,Нос не дорос!

За ужином Лазарь поделился с отцом замечательной идеей Жово — она принесет им много экономии.

— Мы купим кур и пустим их в сад, у нас будут свежие яйца.

— Безусловно, — процедил Спаситель.

— Видишь, он согласен, — сказал Лазарь, поворачиваясь к Жово.

— Это ирония, — уточнил Спаситель. — И означает безусловно нет.

— А почему?

— Потому что мне вполне достаточно хомяков.

— Да, но они же не несут яйца.

— Неизвестно. Мы их еще не просили, — ответил Спаситель, потворствуя абсурду, грозящему затопить его жизнь.

* * *

Мадам Дюмейе далеко продвинулась в чтении «Маленьких радостей».

— «День был прекрасный, просто чудесный, — читала она своим старшим и младшим, — конечно, не без пустяковых огорчений, но в целом у меня был прекрасный день».

Чтение вслух было коротким мигом покоя для учительницы. Ребята ждали ее чтения, и в классе воцарялась тишина. Нередко кто-то из младших засыпал, убаюканный ее размеренным голосом. Но что касается остального дня, то у мадам Дюмейе не было иллюзий: она выдерживала его благодаря маленьким таблеточкам, прописанным доктором Дюбуа-Гереном. Месье Сент-Ив не предложил ей продолжать сеансы психотерапии, и она никак не могла понять почему. Может, он решил, что она слишком стара и не может извлечь из них пользу? Или не верит, что она способна измениться? Эта мысль ее огорчала. Иногда она сравнивала себя с тетей Мими из книжки, та тоже была полна самых добрых намерений, но все-таки никто ее не любил. Как раз в этот вторник мадам Дюмейе читала, как тетя Мими пытается завоевать сердца троих ребятишек, которых ей доверили, подарками.