Спаситель Птолемей

«Первым в покоях Клеомена я обнаружил раба, красивого мальчика лет четырнадцати. Он лежал на широком ложе с открытым ртом. Рядом с ним, сраженная сном, спала флейтистка. Покои были плохо освещены, и я сразу же заметил, что глаза раба широко открыты. Я собрался выйти, но вернулся обратно, чтобы рассмотреть спящих поближе. Широко открытые глаза мальчика были устремлены в пустоту, рот тоже был открыт, – это был образ смерти. Моя нога наткнулась на кубок – пустой, валявшийся на полу. Я понял, что попал в самый центр катастрофы. Молоденькая флейтистка тоже была мертва… Я бросился к ложу, на котором лежал Клеомен, уткнувшись лицом в подушку, стиснув в руках пустой кубок. Мне с трудом удалось перевернуть Клеомена на спину. Сердце его не билось. Участь его была решена. Как жаль, что не мне выпала честь совершить возмездие над негодяем.»

Филокл немедленно отправился к Птолемею, с порога сообщил:

– Клеомен отравлен. Кто-то опередил нас.

– Его же сообщники, – без тени сомнения сказал Птолемей.

– Ужасный конец Клеомена должен послужить уроком тем, кто добившись высоких должностей, делают своих подданных самыми несчастными из смертных, – задумчиво произнес Филокл.

– Счастливы народы, имеющие мудрых и гуманных правителей, но, к сожалению, пока приходится править, не выпуская из рук меча, – сказал Птолемей.

Глава третья

Интриги царицы Олимпиады

Афины объявляют войну Македонии. Антипатр осажден в Ламии. Смерть Леосфена. Олимпиада предлагает Пердикке руку своей дочери Клеопатры. Дочь Олимпиады. Пердикка отвергает предложение Антипатра.

Многие знатные жители Пеллы косо смотрели на растущую мощь Антипатра. Несмотря на преклонный возраст, этот испытанный в боях воин и хитрый политик, подобно мощному дубу, пустившему глубокие корни, с каждым годом набирал силу. В свои семьдесят два года он был крепок, вынослив, удачлив в битвах. Но, главное, Антипатру сказочно везло, судьба благоволила ему.

После смерти – Александра за пределами Македонии тревог было достаточно. Но главная угроза исходила прежде всего из Афин. Афиняне ненавидели македонцев, на протяжении многих лет пытающихся низвести великие Афины, не уступающие ни единому городу на земле, до положения зависимого города.

Необыкновенное ликование охватило Афины, едва весть о кончине завоевателя мира достигла стен города.

С раннего утра глашатаи трубили об уходе из этого мира Александра Великого. Весь город мгновенно пробудился. Тысячи людей заполнили узкие улочки. Топот, крики, призывы к оружию огласили Афины.

– Наконец-то настало время освободиться от господства Македонии, – кричали в толпе.

Афиняне бежали к Пниксу, где уже собрались члены народного собрания. Едва многотысячная толпа расположилась на скале Пникса, здравомыслящие и благоразумные в обычной жизни граждане города, превратились в буйных крикунов.

– Свободу Афинам.

– Свободу Демосфену! Надо немедленно вернуть Демосфена из изгнания!

– Демосфен воодушевит нас на борьбу.

– Вон из города сторонников Македонии!

Воины, исполнявшие на собраниях обязанности стражей порядка, вынуждены были выносить на руках наиболее буйных.

Как только толпа успокоилась, глашатаи обратились к членам народного собрания:

– Кто хочет говорить первым?

Слово взял афинский оратор Гиперид:

– Вся вселенная уже наполнилась трупным запахом. Впереди дальнейшее разложение и раздоры между регентом Пердиккой и сатрапами, между государством и его отдельными провинциями. Необходимо срочно выступить против Македонии. Необходимо превратить Коринфский союз в федерацию греческих государств под главенством Афин. Необходимо вернуть Афинам свободу и былое могущество. Настало время возвышения Афин!.. Для этого надо немедленно восстать против Македонии.

Многочисленный хор голосов поддержал оратора.

– Македония – это циклоп, которого настало время ослепить!..

– Македонские гарнизоны уже изгнаны из Родоса!..

– Нечего медлить…

Тщетно Фокион и Демад, сторонники Македонии, старались обуздать возбуждение народа.

– Не надо кровопролития. Мирные переговоры лучше войны. У нас еще есть время принять благоразумное решение, – взывал Фокион.

Но его никто не слушал.

– Фокион, тебе пора на покой!

– Прочь, сторонники Македонии, из народного собрания.

– Да здравствует Гиперид!

Крикунов было слишком много. Прекрасные слова – былая слава, былое господство, свобода – были могущественнее, чем голос благоразумия.

Фокион в сердцах сказал Демаду:

– Слепцы, неумолимые в своем гневе… Они идола сегодняшнего дня обратят завтра в жертву.

Демад согласно кивнул:

– Невежество заставляет их верить, что всё возможно. Они предпочтут шарлатана, пообещавшего им быструю победу, тому, кто завоевал полмира!..

Один из воинов, протиснувшись сквозь плотную толпу, вскочил на возвышение и крикнул:

– Леосфен готов вести нас на поле битвы во имя афинян!

Громкие крики радости потрясли Пникс, заполненный тысячами граждан города.