Спаситель (СИ)

Через час, нагруженный товаром обоз из пятидесяти подвод отправился по дороге к Байкалу. Воеводе Филипп сказал, что едет в Шергинск, Аким же со своими людьми пустил среди местных слух, что их путь лежит в Гильберский острог.

Глава 42

В утренний час первого предморозного дня с гиканьем и свистом выскочил конный казацкий отряд на дорогу со стороны Верхнеудинска. Распугав стайки свиристелей, пировавших рябиновыми ягодами, разорвал свинцовую дымку, ворвался на приострожную слободу, вихрями закружил, дожидаясь нерасторопных стрельцов, сопровождавших возки с пушками.

Испуганные жители попрятались в избах, притаились птицы и звери, и когда все войско собралось в гнетущей тиши, из рядов к дозорной башне с часовенным крестом вышел статный бородач с алебардой.

– Отворяй! – зычно громыхнул он, так что заколыхались знамена.

– Кто такие? – неуверенно вопросил из-под навеса караульный десятник.

– Розыскной отряд приказчика Голохватова!

Этого было достаточно, ворота отворили и заранее поделенные на боевые команды служилые ворвались в острог. Каждый знал куда ему ехать – две команды сразу же «осадили» двухэтажный амбар за церковью.

Нагло, без запроса, взломали они топорами и молотами тяжелые двери. Туда уже подъезжал коротышка Рогаткин с десятком своих личных охранников. Злое солнце за его спиной высветило абсолютно пустое пространство амбара, на земляном полу валялся только темно-зеленый штоф да старое пыльное седло примостилось в углу.

У стены слева от Рогаткина тенью возник сонный воевода в накинутой на плечи соболиной шубе.

– Перпетуй Ибрагимович! – воскликнул он, гася страх искусственной бравурностью. – Ты еже с утра всех напужал, быдто татарва?! От твоего шурмования у бабы дьяка Наумова младенец прежде сроку на свет божий вышел!

– Иде черт званый Филиппкой?! – крикнул на него Рогаткин и от гнева прямо сидя на лошади даже задергал короткими ногами.

– Купец? – воевода задрал свою нечесаную бороду.

– Якой он тебе купец! Тать, смерд да раскольщик! Паскуда!

– Да убо грамота при нем от разрядного воеводы, Перпетуй Иб…

– Кропаное поделие!

– Да яко же, Ибрагимыч, самолично видывал, – осторожно возразил воевода, – аз писание Михал Игнатьича ведаю – онамо его, убо сам разумеешь – прелестничать еже бы стал?

Рогаткин выхватил палаш, воевода тотчас едва не опрокинулся со страху, лицо его стало белее снега, однако коротышка повертел кругом головой и в ярости рассек пополам толстенную коновязь. Невеликий рост позволил ему это сделать, почти не наклоняясь с лошади.

– Ты мне будешь сказывать! – заорал он. – Хоть три крюка! Идеж сый чужеяд паскудник?!

– Убо два дни с обозом ушед дорогой на Шергинский острог. – Слегка запинаясь доложил воевода.

Не успел Рогаткин подумать над сказанным, как его верные люди приволокли какого-то дьячка и мужика, и их швырнули к ногам пятидесятника.

– Во-то, Перпетуй Ибрагимович, испроси у них. – Доложил один из подчиненных, оглаживая ус. – Сый черти вразно, а толкуют дивно едино.

– Сказывайте, – скособочился к ним плечом Рогаткин.

– Да я уж говорил, барин, плюсковали ево люди, дескать едучи в Гильберский острог, – произнес дьячок, жуя со страху бороду.

– Истинно так, господин, – подтвердил мужик, служивший казенным конюхом, – еже Гильберовский острог о сем толковали промеж собою рынды ево! Самолично на конюшне слыхал! Вот те крест!

Сидевший на коленях конюх ткнулся лбом в грязь.

Воевода запротестовал было, закричал на «чертей» конюха и дьяка, но Рогаткин к его удивлению на взорвался.

– Угомонись, – махнул он на него и повернулся к своему верному помощнику – статному бородачу громогласному Весьегонову, – вот же, собака, хитрый черт.

– Надвое войско бить не с руки, – тихо пробасил Весьегонов.

– Дурная ловитва [охота], на дураков расчет, почто ему на север к тундре гнать? Обаче он ближе, отправь к Шергинску дюжину людей, пущай сведают, онамо у него единаче амбар, ежели добро буде там пущай имают. А все войско мы двинем на Гильберку!

Весьегонов раздумал секунды три – соображал он хорошо, но не быстро, и кивнул.

***

Рогаткин не учел внезапную перемену погоды. Почти на неделю зарядили без перерыва ледяные осенние дожди. И без того неважная дорога на Шергинск превратилась в непроходимое грязевое болото и потому дюжина посланных Весьегоновым людей добралась до острога почти в тот же час и даже возможно в ту же самую минуту, в какую Рогаткин с основным войском оказался перед воротами расположенного почти вдвое дальше Гильберского острога.

В обоих острогах, впрочем, их ждало разочарование. Никакого Филиппа и никакого китайского товара, не говоря уж о злате-серебре обнаружено в них не было. Да, в обоих острогах имелись построенные специально для Завадского амбары, правда в отличие от Селенгинска они были поменьше – одноэтажные, но если в Шергинске амбар был совсем пустой, то в Гильберском Рогаткин с людьми обнаружили натурального осла с запасом воды и сена. Увидев коротышку, осел сначала забегал, прячась от света, а после ослино заржал, демонстрируя Рогаткину передние зубы.