Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

Таким образом, не требования секретарей, а ситуация на границе стала причиной того, что 28 июля Политбюро дало санкции Западно-Сибирскому крайкому для ускоренного рассмотрения «тройкой» дел в отношении всех «активистов повстанческой организации среди высланных кулаков» с применением высшей меры наказания. Причем ознакомление 1 июля с текстом беседы Литвинова с американским послом заставило Сталина принять еще более радикальные решения. Конечно, сообщение Дэвиса о разговорах в среде всего дипломатического корпуса «о слабости Красной Армии, о непрочности режима, об ошибках руководства» не могло не задеть самолюбия вождя. Тем более что, по свидетельству посла, такие же выводы делались в США, в Англии, Франции и в других странах.

Тем не менее, Сталин не стал давать интервью иностранным журналистам, чтобы рассеять «сомнения в силе Красной Армии», как предлагал Дэвис. Вождь не играл в популистские политические игры и не имел иллюзий, будто бы проблему можно решить лишь риторической болтовней. В этом не было смысла. Именно Запад, как никогда, был заинтересован в том, чтобы СССР втянулся в войну с Японией. И для того, чтобы восстановить веру в прочность режима и в силу Красной Армии, он нашел более эффективный способ. Придерживаясь известного принципа «на войне как на войне», он решил полностью уничтожить в стране как «пятую колонну», так и всех пособников возможных агрессоров.

Причем проблема была решена без шума и внешних эффектов, не вызвав ажиотажа и пропагандистской истерии в окружающем мире. И то, что 3 июля ЦК разослал директиву об учете бежавших кулаков и уголовников во всех регионах страны, стало одной из актуальных мер по подготовке к войне. Следует подчеркнуть, что подробную зачистку западных районов СССР от националистов органы госбезопасности провели и в 1941 году. Иное объяснение причин проведения этой операции — не более чем признак инфантилизма и даже слабоумия в исторических оценках, от кого бы они ни исходили. В том числе и ссылки на «тезис об обострении классовой борьбы» или якобы «тоталитарности» советского строя.

Но задумаемся: а какие у Сталина были гарантии, что Япония не начнет войну против СССР? Мало кто знает, что советское правительство активно поддержало идею коллективной безопасности, выдвинутую австралийским правительством, предложившим всем государствам, заинтересованным в сохранении мира на Дальнем Востоке и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, заключить Тихоокеанский региональный пакт. В мае — июне 1937 года советская дипломатия стремилась продвинуть эту идею в Лондоне и в Вашингтоне. Однако, по заявлению президента Ф. Рузвельта, сделанному в беседе с послом А.А. Трояновским, в США считали, что пакт «без Японии не имеет смысла», а главной гарантией мира является «сильный флот, наш американский, английский и, может быть, советский».

И японцы действительно начали войну. Уже через четыре дня после рассылки директивы ЦК произошел еще один конфликт — на этот раз между японцами и китайцами. В историографии он известен как инцидент на мосту Мосу Лугоу, называемом также мостом Марко Поло в связи с его упоминанием в книге итальянского путешественника. Мост над рекой Юндинхэ был расположен в южном пригороде Пекина — Фэнтай. По нему проходила дорога на Ухань — единственный транспортный путь, связывавший Пекин с частью Китая, находившейся в то время под властью Гоминьдана.

Перед началом последовавших событий японская армия контролировала восточный, северо-западный и южный пункты, на который выходила западная часть моста. Войска Гоминьдана занимали восточный конец переправы и крепость Ваньпин, и в случае полного овладения мостом японцами Пекин оказывался полностью отрезанным от Китая. Поэтому с конца июня у своей части моста японцы начали проведение ночных учений, во время которых «пропал один из их солдат». На рассвете 7 июля японское командование отправило силам Гоминьдана телефонограмму. В ней утверждалось, что пропавший якобы был взят в заложники и содержался в Ваньпине, и выставлялось требование пропустить японские части в город для его поисков.

Просьбу о допуске в крепость «троянского коня» китайцы благоразумно отклонили; тогда вечером японцы выставили ультиматум, требующий от Гоминьдана допуска своих солдат в город в течение часа, в противном случае угрожая обстрелом. Впоследствии «пропавший» был обнаружен живым и невредимым, но в момент передачи ультиматума японская артиллерия уже нацелила стволы орудий на город. Обстрел Ваньпина начался в полночь на 8 июля, одновременно на мост вошли танки и пехота; но около тысячи китайских солдат мост удержали, а на следующий день, получив подкрепление, полностью восстановили над ним контроль. В ходе последующих переговоров, требуя извинения от китайского командования, японцы выставили и ряд новых условий. Однако гоминьдановский генерал Сунн, получив сообщение о передислокации к Пекину японских войск из Маньчжурии и Кореи, счел переговоры оттягиванием времени и приказал передислоцировать в зону инцидента свою 132-ю дивизию.