Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

Во времена «оттепели» по поводу борьбы в 30-е годы с диверсиями и террором «интеллигенты» ядовито «скалили зубы», отрицая существование самой проблемы. Однако сегодня, когда в «новой» России, да и во всем мире, удобно устроившись у экрана телевизора, обыватель может наслаждаться сообщениями о террористических актах, взрывах на железных дорогах, в метро и аэропортах, уже нет оснований для легкомысленных «насмешек» при просвечивании карманов пассажиров в аэропортах и вокзалах.

Впрочем, пресечение не только террористических акций и диверсий, но и преступной халатности всегда является прямой обязанностью власти. Еще 13 ноября 1936 года НКВД и Прокуратура СССР издали совместный приказ «Об усилении борьбы с крушениями на железнодорожном транспорте». А 29 ноября появилось распоряжение Вышинского проверить законченные дела прошлых лет: о пожарах, авариях, выпуске недоброкачественной продукции и т. п. «с целью выявления контрреволюционной вредительской подоплеки этих дел и привлечения виновных к более строгой ответственности».

8 января 1937 года Наркомюст и Прокуратура СССР издали циркуляр, в котором военным трибуналам предписывалось: рассматривать дела, «по которым может быть разглашена военная, дипломатическая или государственная тайна». А 7 февраля Политбюро приняло постановление «Об охране электростанций»: «Включить ГРЭС: Челябинскую, Горьковскую, Крымскую, Белорусскую, Брянскую, им. Красина (Баку), Куйбышевскую, Сталинградскую, Казанскую, Севастопольскую ГЭС имени Красина и ГЭС «Красная Звезда» в число предприятий, на которые распространить особый режим охраны, пропускной системы, найма и увольнения рабочей силы».[56]

Конечно, под контроль высшего руководства страны попадало и каждое из серьезных происшествий. 25 марта 1937 года Политбюро ЦК предписало: «Для расследования причин крушения воинского поезда на станции Бугач Красноярской железной дороги послать из Москвы по представителю Прокуратуры и НКВД».[57] И уже по результатам расследования 13 апреля Политбюро приняло решение: «Участников антисоветских диверсионно-шпионских организаций на Амурской и Дальневосточной ж.д. предать суду (с рассмотрением дела в закрытом заседании Военной коллегии Верхсуда СССР) и расстрелять всех. Исполнение приговораопубликовать в хронике местной печати».

[58] Это решение не противоречило правовым нормам. Статья 58-9 Уголовного кодекса РСФСР предписывала: «Организация в контрреволюционных целях разрушения или повреждения взрывом, поджогом или другим способом железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопроводов, общественных складов и иных сооружений или строений, а равно участие в выполнении указанных преступлений» пресекаются мерами «социальной защиты» — вплоть «до расстрела с конфискацией имущества».

О результатах Генеральный прокурор СССР Вышинский и председатель Военной коллегии Верховного суда Ульрих сообщили Сталину и Молотову в докладной записке от 23 июля. В ней говорилось, что в соответствии с постановлением на Дальнем Востоке было проведено заседание выездной сессии ВКВС, рассмотревшей дела «шпионов и диверсантов, действовавших на Амурской и Дальневосточной железных дорогах». Приговоры о расстреле 212 осужденных «были опубликованы в местной печати». Именно жесткие меры по пресечению преступлений, наносивших вред государству, на долгие десятилетия избавили страну от подобного криминала.

Конечно, зарубежные разведки использовали в своих целях не только иностранцев. И, как уже отмечалось, наибольшую активность в антисоветской деятельности проявляла интеллигенция, среди которой было немало озлобленных врагов, не жалевших усилий для подрыва существовавшего строя. Особенно охотно на сотрудничество с зарубежными спецслужбами шли националисты. В архивах сохранилось спецсообщение Сталину № 58100 от 27 июня 1937 года о ликвидации ГУГБ НКВД крупной фашистской террористической организации, имевшей «свои филиалы в Ленинграде, Западно-Сибирском крае и на Украине и фашистские группы в ряде городов СССР. Всего по делу арестовано 170 человек. Организация была связана с Гестапо и германскими консульствами в Ленинграде и Киеве и получала из Германии крупные денежные суммы, предназначенные на нужды контрреволюционной работы на территории СССР».

Украинский филиал фашистской организации возглавлял академик Свитальский Николай Игнатьевич, завербованный в ее ряды в 1932 году руководителем организации профессором Нумеровым. Переехав в следующем году на Украину, Свитальский «приступил к сплочению националистических, фашистских элементов, украинской интеллигенции», создав «ряд фашистских групп: в Киеве, Харькове, Днепропетровске, Одессе и других городах УССР».